Я тогда жил в Москве и на летний отпуск всегда приезжал домой, к маме. Отца тогда уже не было.
Я часто спрашивал её об этом потому, что знал, она никогда у меня их сама не попросит. Мать привыкла свой скромный бюджет рассчитывать точно. И даже, если бы деньги заканчивались – ничего страшного. Она всегда имела запас «на чёрный день» – пару килограмм гречки, баночку муки. И, конечно, привычный с давних пор набор: сахар, соль, чай, мыло, флакончик подсолнечного масла и даже бутылку водки. Стратегический запас на случай крупного ЧП.
Когда я шёл в город, всегда спрашивал:
– Мама, что купить? – ответ был всегда один и тот же – «купи хлеба». Если есть свежий хлеб, в доме порядок.
– Мама, может быть ещё что-нибудь?
– Ну, если только себе чего-нибудь. Для меня не нужно.
Однажды я принёс полкило сливочного масла (увидел, как в кашу она его экономно кладёт на кончике ножа). Мама удивилась:
– Ой, мне ещё масло! Сливочное масло давно уже не входило в рацион её ежедневного питания.
Это не было «жмотством». Ни с её, ни с моей стороны. Это был образ жизни, сформированный многими годами, войной и другими невзгодами. Я посылал ей каждый месяц по десятке, от большего она категорически отказывалась. Мама их не тратила, просто складывала под корпус старенькой (зингеровской) швейной машинки. Держала в качестве доказательства того, что ей хватает. С избытком.
А вот что она просила присылать, так это но-шпу (почки были не в порядке). Я присылал не регулярно. Иногда забывал. После этого я отправлял целую упаковку. Как будто этим можно было компенсировать отсутствие лекарства, именно в тот момент, когда она в неё остро нуждалась.
К праздникам я готовил маме посылочку со всякой мелочью и сладостями. В последний раз – ко дню рождения. За две недели до её ухода. Потом переживал, успела ли она её получить. Приехав на похороны, узнал – успела. Стало легче.
Во сне мы с ней встречаемся не часто (так было и в жизни), но регулярно. Эти встречи всегда происходят в обстановке той прошедшей земной жизни. Словно и я, и она продолжаем существовать в том времени.
Как и прежде, нас с ней связывает особая тонкая материя, посредством которой происходит общение душ.
9 Летнева Татьяна, Москва
Сто часов счастья, или не отрекаются, любя
«Напиши мне письмо, пожалуйста,
вперед на тысячу лет…
Не на будущее, так за прошлое…
Напиши обо мне хорошее… » (с)
Александр Яшин – Веронике Тушновой.
(К 100-летию со дня рождения Александра Яшина и памяти Вероники Тушновой)
Бог возлагает тяжесть испытанья на плечи лишь тому, кто вынесет страданье. Уравновесить боль? О, бескорыстие – Любовь! Когда судьба безжалостно стреножит, когда ни красота и ни талант уж не поможет, нить испытаний и забот притянет тот, кто преданности, верности обет возьмет. Душа любви стихами говорит, и радость, слезы, искренность – ее дыхание! Где лжи, обмана и на йоту не найти. Страдание и радость. По жизни, по судьбе. Везде. Признание. Письмо любви тысячелетием вперед – в пути! Ему влюбленности свершением и «сумасшедшинкой» расти. Его лишь любящим найти! И ожидание в них вечное!