Большинство истребительных полков фронта перебросили на запад, под Ворошиловград, где продолжается наступление. На главном направлении от их обескровленного полка толку немного, а здесь даже такой пригодится. По Сеньке оказалась шапка. На полк махнули рукой, выполняет задачи, и ладно, пусть летает, пока совсем не «сточился»…
С утра мороз усилился, и снова зарядил снегопад. Снег сыпал и сыпал, покрывая истерзанную войной землю, закрывая замерзшую грязь дорог. Полеты на сегодня отменили, и летчики полка слонялись по деревне, не зная, чем заняться. Виктор, которому сидение в темной хате надоело, выбрался на улицу размяться и посмотреть окрестности. Все вокруг было белое — снег покрыл камышовые крыши хат, занес проталины, осел на ветках деревьев и заборах. Одного он не мог скрыть — уныние окружающего пейзажа. Хутор, в котором они жили, словно показывал будущую судьбу российской деревни — медленное угасание. Этот хутор начал умирать еще до войны, молодежи было очень мало, она либо подалась в город, на заводы, либо разъехалась по соседним деревням, что побогаче. Многих мужиков уже забрали на фронт. Запустение виднелось везде. Неудивительно, что в будущем на этом месте была только небольшая роща. Только остатки фундаментов да старые, выложенные известняком колодцы говорили, что здесь когда-то жили люди.
За околицей, на засыпанной снегом, не пробитой еще дороге стояла телега с лошадью. Хозяин телеги, судя по росту, подросток, возился с другой стороны, скрытый бортом. Лошадь была вся мохнатая, под стать своему хозяину, такая же маленькая. Она словно олицетворяла собой всю мировую скорбь и уныние. Она спокойно ожидала дальнейшего движения, равнодушно смотря на Виктора, на снег и на весь мир. Выглянул возничий, это оказался не молодой уже, маленький кривоногий красноармеец, увидев Виктора, он оживился.
— Товарищ сержант, угостите табачком?
Виктор отрицательно помотал головой:
— Не курю!
Лицо у солдата разочарованно вытянулось, он начал было поправлять вожжи, готовясь ехать, но тут Саблин разглядел содержимое телеги.
— Слушай, а у тебя патроны в ящиках? А к «ТТ» есть?
— Ну, есть, а что?
— А можешь один ящик дать, у тебя их вон сколько, а то мы без патронов сидим.
— Э-э, камандир, мне за ящик старшина знаешь, что потом оторвет?
— Он, у тебя что, патроны считает? Не свисти…
— Считает не считает, какое тебе дело? Не дам…
— Слушай, ну давай тогда махнемся, ты мне ящик, а я тебе табаку. У меня завалялась пачка «Казбека».
— Давай «Казбек», за «Казбек» старшина мне ничего не оторвет, и мне четверку.