– Вот ты пьешь, Кимушка, и все крепенький как огурчик. А во мне спиртное рождает слабость. На слезы и на слова… Я ведь сейчас тебе все свои тайны могу выдать!
– Да какие там тайны, – махнул самурай своим полотняным рукавом. – Будто я их и без вас не знаю, коли на то пошло!
– Спорим, что не знаешь! – Психолог в возбуждении пристукнул о стол ладонью.
– Что на кон?
– Все эти цветы, – плавным жестом артиста повел рукой Артур Федорович в сторону ведра с букетами. – Все эти букеты, принесенные в школу невинными детскими руками…
– Нужны они мне, – отмахнулся гость.
– Ты только подумай, скольких баб сможешь осчастливить, ибо каждая решит, что цветы куплены специально для нее. И недешево! Ведь бабы не догадаются, откуда…
– Что это вы все о бабах, Артур-сан? – прищурился Ким. – Можно подумать, они вам очень нужны! Будто я не знаю, что ваши, скажем так, интимные предпочтения лежат в другой сфере…
– То есть как это… в другой? – повторил Артур Федорович, сорвавшись на шепот.
– А вот так. Будто я не знаю, из-за чего вы бросили в Центре драмкружок! А потом достали какую-то липовую справочку о психологии и заделались школьным душецелителем, благо подвернулась возможность. Я знаю, почему именно школьным!
Артур Федорович издавал не вполне членораздельные звуки, выражающие потрясенье, страх и сконфуженность.
– Да вы не переживайте, сан, – покровительственно усмехнулся ничуть не смущенный Ким и бросил в рот ягоду кизила. – Это еще не то, из-за чего стоит переживать…
– Не то? – ошарашено переспросил Артур Федорович.
– Вот именно. Это житейская мелочь, не имеющая прямого отношения к серьезным вещам. А иначе наш разговор был бы совсем иным.
– Но откуда ты… – вдруг забеспокоился Артур Федорович. – Это что – видно по мне, по моей манере? Как я что делаю – заметно, да?
– Ничего не видно и ничего не заметно. Работайте себе в школе, если вам так нравится. А детей, которые к вам придут, направляйте еще в ЦДТ, в секцию боевых искусств Востока. Мне как раз нужны на первых порах такие, которые ходят к психологу…
– Какие? – не понял Артур Федорович.
– Ну рефлексирующие, неуверенные в себе…
– А зачем они тебе, Кимушка? – вылупил глаза собеседник. – Ведь ты не…
– Нет, я не потому занимаюсь с детьми, – вновь усмехнулся Ким. – У меня другие цели. – Его удивительные красноватые точки опять блеснули в абсолютно черных глазах. – Знаете, сан, мои занятия связаны с мировоззрением. И дети мне нужны всякие, но с податливых легче начинать. Чтобы уже без осложнений…
– Разве они тебе противодействуют, Кимушка? Тебя нельзя не послушать: и по дисциплине боевых искусств… и по характеру… Мне самому подчас хочется упасть перед тобой на колени и молить, чтобы ты меня пощадил… – лепетал Артур Федорович заплетающимся языком. Очевидно, так сказывалось эмоциональное потрясение, усиленное действием алкоголя.