Дневной свет еле пробивался в узкие проходы между высокими полками с книгами, похожими на неприступные крепостные стены. Валентину казалось, что он двигался в лабиринте, каждый раз поворачивая и снова оказываясь в таком же проходе. Заблудиться в библиотеке? Этого не может быть. Закричать? Но это полный стыд и позор. Запах страниц вдруг стал удушливым и вязким. Впереди мелькнуло женское платье. Белое, с оголенными плечами. Валентин ускорил шаг.
– Извините, не подскажете… – попытался спросить он, но фигура исчезла за поворотом стеллажей.
Валентин почти побежал, опасливо озираясь, чтобы не задеть одну из полок и не быть заживо погребенным книгами.
– Подождите, пожалуйста…
Женщина остановилась и повернула лицо навстречу ему.
«Гречанка»! – воскликнул Валентин и …открыв глаза, понял, что задремал, уронив голову на стол. Вокруг почти не осталось посетителей. Предзакатный солнечный свет, ниспадающий прозрачным потоком через огромные готические окна, превращал убогий зал в сказочный старинный замок.
Валентин помотал головой, откинулся на спинку стула и, достав платок, вытер от пота шею. Надо же, померещилось. Экран мобильного призывно засветился.
– Алло.
– Это Валентин?
– Алло, вас не слышно. Перезвоните.
Валентин нажал сброс, узнав голос с акцентом. Не хватало только сейчас еще разговоров с нанимателями Хосе. Экран телефона опять засветился. Валентин еще раз изобразил помехи и больше уже не отвечал. Ему хотелось пойти домой, но он заставил себя сходить в туалет, умыться и продолжить работу.
Когда он вышел из библиотеки, город уже растаял в душных сумерках. Валентин чувствовал себя усталым и разбитым, поэтому решил свернуть у букинистического магазинчика в узкий проулок и пройти через пустырь и заброшенную стройплощадку. Это сильно сокращало путь.
Проход был пыльным и грязным, с преграждавшими дорогу мусорными баками. Пройдя половину пути и очутившись на пустыре, Валентин пожалел, что пошел этой дорогой. До дома оставалось совсем близко – перейти пустырь и стройплощадку по еле заметной дорожке, петлявшей среди высокого бурьяна, пустых бочек и песчаных куч. Валентин остановился и некоторое время не двигался, прислушиваясь и всматриваясь в пустые окна-глазницы недостроенного здания. «Жутковатое место. Воняет и, наверное, крысы водятся. Сейчас бы кинжал чинкведеа в руки, тогда можно было бы ничего и никого не бояться», – пробормотал он, глядя на черные квадраты с разбитыми стеклами, сплюнул для храбрости и пошел по тропинке.
Про нож Валентин вспомнил еще раз, когда, подойдя к подъезду своего дома, наткнулся на смуглого и его бритого помощника.