Диана, наверное, сейчас ужинает – Валентин представил ее смеющуюся, с бокалом вина в руке. И наверняка за одним столом с Майклом и Леонидом. А потом пойдет спать…
Его начала бить дрожь при мысли, что он может застать ее в номере не одну, когда приедет.
Стемнело. Дорога стала узкой и извилистой. Свет фар встречных автомобилей, особенно грузовиков, слепил глаза, заставляя щуриться и сбавлять скорость. Зачем он только вчера напился, в очередной раз с сожалением обругал себя Валентин и закашлялся, представив, что секс с двумя раскрашенными девицами мог произойти не во сне, а в реальности.
Дорога взбиралась вверх по холму, горб которого освещался белым неоновым светом от поднимавшегося по той стороне встречного автомобиля. Сейчас опять ослепит… Валентин сбавил скорость и постарался прижаться к обочине.
Вокруг лежал пушистый светло-зеленый ковер травы. Мокрый и блестящий от солнца. Сверкающий и переливающийся бриллиантами росы. Валентин с трудом приподнялся и глубоко вздохнул. Пьянящий запах сырой зелени ударил в голову. Захотелось окунуться в эту прохладную гладь, чтобы освежить каждую клеточку измученного организма и стереть из памяти прошлое. Он вылез из машины и представил, как лежит на траве, как промокают рубашка и брюки. Да… Хорошо, что ему вчера не хватило сил доехать до турбазы. Особенно после того, как машина чуть не врезалась в грузовик, стоявший на обочине без габаритных огней.
К тому же он никак не мог решить, что будет делать, если, например, приедет ночью и застанет Диану в номере с другим мужчиной. Поэтому он, совсем обессиленный и подавленный, остановился на ближайшей парковке и заночевал в машине.
Какое замечательное утро! Искристое и прохладное.
И спал он на удивление крепко. Наверное, потому, что положил рядом с собой итальянский кинжал.
Валентин поежился от порыва ветра. Постоял еще минуту и, взглянув на сырые туфли, вернулся к машине. Сел, завел двигатель, но, не удержавшись, опять вышел и с размаху шлепнулся в травяное море, расплескав тысячи капелек росы. Потом вытер лицо и, довольный, вырулил на дорогу.
Если не доверяешь женщине, зачем мучить себя и ее?
Кинжал мирно покоился на заднем сиденье в бархатном ложе кожаного футляра. Такой покорный и такой смертоносный.
Пальцы очень бережно начали раздвигать мягкие дольки. Они поддавались. Медленно, медленно. А когда открылись, между ними показалась блестящая капелька. Валентин осторожно достал ее кончиком языка и проглотил. Не кислая! Значит, он правильно выбрал мандарины на рынке. Крупные и сладкие. Именно такие нужны для десерта, который он задумал. Только эти продолговатые дольки-губки, раскрытые не до конца, вызывают столь явные эротические ассоциации. Он положил дольки на блюдце, обрамил с одной стороны листиками мяты, выложенными в треугольник, и улыбнулся, представив выражение лица Дианы, когда она увидит его творение. Фруктово-эротический десерт. Он взял блюдце, бокал с морковно-яблочным соком и пошел в спальню.