Она обхватила его шею руками и, положив голову на плечо, закрыла глаза.
– Ты такой сильный и большой, мне так спокойно в твоих руках… Ощущение, словно я маленькая и меня укачивают перед сном, – произнесла она шепотом, когда Михаил плавно опустил ее на кровать.
И теперь все было по-другому! Под его руками Марго оживала, она откликалась на касания, и даже само дыхание ее менялось, тело двигалось и слегка дрожало, а когда он стал опускаться поцелуями все ниже и ниже, она потянула его на себя и громко крикнула:
– Все, больше не могу! Давай уже, начинай! Скорее…
Михаил остановился, специально подержал паузу, а затем медленно развел ее ноги в стороны.
– Ну же, вредина такая, не тяни… – произнесла она пересохшими губами.
Он наклонился к ее уху и иронично произнес:
– Ну, если ты так сильно просишь своего повелителя, то – пожалуйста.
И в ту же секунду вошел в нее. Она вскрикнула и, закрыв глаза, запрокинула голову назад.
Его время наступило и он, смяв ее под собой, всей силой своего тела стал властвовать над ней. Михаил вращал, крутил ее, менял позы, не давая женщине опомниться и проявить какую-либо инициативу. Сначала он стащил ее с кровати на пол, но уже через несколько минут Михаил поднял ее и, прижав к стене, мощными движениями бедер стал вбивать себя в ее маленькое тело. Марго извивалась, крутилась и царапала его, ей даже удалось несколько раз несильно укусить любовника за плечо. Он чувствовал: ей хорошо и плохо одновременно, поза у стены позволила ему дойти до самого ее конца, до самой опасной грани между наслаждением, страхом и болью.
Продолжая игру в секс, он оказался в зале второго этажа и там перебросил Марго через спинку кресла, стоящего напротив окна с висящими над рамой яблоками.
Улыбка пробежала по его лицу. Марго, словно послушная рабыня, лежала головой вниз, ее круглая попа колыхалась под ударами его бедер, а яблоки немного покачивались на ветках и призывно блестели в лучах осеннего солнца.
– Нет, – сказал он сам себе, – этот фруктовый натюрморт мешает сосредоточиться…
Михаил снова взял ее на руки и пошел к лестнице между этажами. Положив Марго грудью на перила и расположив нош на разных ступеньках, он продолжил. Пот ручьем стекал по его лицу и затылку. Словно атлет, работающий в спортивном зале со снарядом, Михаил находил в своем тренированном теле все новые силы и, продолжая фантазировать и дальше, переместился и стал менять позиции ее тела уже в зале первого этажа.
Марго выполняла все, она была послушна и мягка, как пластилин под руками скульптора. Ее лоб тоже покрылся испариной, шея и кончики волос стали влажными от пота, она и погибала и одновременно – хотела жить. Из последних сил она шептала ему слова нежности и умоляла только об одном – продолжать, но когда они оказались на кухне и Марго, лежащая на столе, опять почувствовала, как глубоко и больно он пронзает ее, то наконец-то взмолилась о пощаде. Все внутри нее горело, появилось ощущение, что на открытые раны насыпали соль, тело ныло, пальцы дрожали от усталости, голос скрипел сиплыми тонами, и казалось, что у нее не осталось сил даже для вдоха.