– И вы сделали, что она просила?
Мисс Дэвидсон посмотрела на меня так, словно я лишился чувств:
– Сделала ли? Конечно , сделала! И она заплатила всю сумму. Наличными.
Это обстоятельство, по-видимому, больше всего поразило миссис Дэвидсон (самым приятным образом, несомненно), но только не меня. Единственное, чего не могут делать все Джейн Смит этого мира, так это выписывать чеки.
– Она вытащила из сумки бумажник, открыла его и отсчитала деньги прямо на моем столе, – продолжала миссис Дэвидсон. – Затем убрала рецепт туда, где лежали деньги, положила бумажник в сумочку и попрощалась. Совсем неплохо, если подумать о том, как иногда мы вынуждены бегать за их так называемыми «респектабельными» милостями, чтобы они заплатили по счету!
По непонятной причине я почувствовал себя огорченным. Меня не обрадовало то, что Сандра Стенсфилд так поступила, вызвав такую радость у миссис Дэвидсон, не был я доволен и самим собой. Сам не знаю почему. Что-то во всем этом заставляло меня почувствовать собственную неполноценность.
– Но не могла же она заплатить за пребывание в больнице, ведь так? – спросил я. В конечном счете это не имело никакого значения, но мне нужно за что-нибудь зацепиться, чтобы дать выход охватившему меня чувству огорчения. – Разве можно сказать заранее, сколько времени ей придется пролежать в больнице. Или вы читаете будущее, Элла?
– Я ей говорила то же самое, но она спросила, сколько времени в среднем находятся в больнице женщины при отсутствии каких-либо осложнений. Я сказала, что шесть дней. Разве нет?
Я был вынужден признать, что это так.
– Она сказала, что заплатит за шесть дней, а если ей придется пролежать дольше, то внесет дополнительную плату. Но если…
– …если меньше, то мы можем возместить ей лишние расходы, – утомленно закончил я и подумал: Черт бы побрал этих женщин. И тут же рассмеялся. – У нее есть голова на плечах. Невозможно это отрицать. И неплохая голова.
Миссис Дэвидсон позволила себе улыбнуться… И если я в какой-то момент, особенно сейчас, находясь в старческом маразме, начинаю верить, что знаю все о людях, которые меня окружают, то пытаюсь вспомнить эту улыбку. До того дня я готов был поклясться жизнью, что никогда не увижу, как миссис Дэвидсон, одна из самых «правильных» женщин, которых я когда-либо знал, улыбается при мысли о девушке, забеременевшей не в замужестве.
– Голова на плечах? Может быть, доктор. Но она знает свои умственные способности, это уж точно.
Прошел месяц, и мисс Стенсфилд пришла вновь в назначенное ей время, просто возникнув из этого удивительного человеческого потока, каким был и остается Нью-Йорк. На ней было голубое платье, которое выглядело довольно оригинально, хотя и было явно выбрано среди множества ему подобных. Ее туфельки не очень подходили к нему – это была та же коричневая пара, в которой она приходила в последний раз.