— Смотрите, какая правильная пирамида на той стороне, — замечает кто-то из нас.
— Их было раньше две, вон, левее, видите, только основание осталось, остальное на щебень для строительства срыли, — объясняет местный житель с удочкой. — Настолько симметрично расположены и одинаковы по форме были, что назвали их Брат и Сестра. Причем, как оказалось, разрытая пирамида была полой, да еще и окрашена изнутри в семь цветов. Но самое интересное, что все слои краски строго одинаковой толщины. Точно вам говорю! У меня в гараже несколько обломков лежат, а мой сосед, ученый, на экспертизу какую-то их посылал. Как этого можно было достичь технически, до сих пор непонятно, да и кто и когда это сделал, тоже. Возможно, эти пирамиды играли роль некоего резонатора. Наша река Сучан, ныне Партизанская, впадающая в бухту между Братом и Сестрой, до уничтожения одной из пирамид никогда не выходила из берегов и не мелела посезонно, как все обычные реки, а теперь и разливается, и мелеет, да и климат изменился...
Уже позади и Владивосток, и Находка, впереди — дорога в пятьсот километров через тайгу. Люди из экипажа двух машин присели пообедать в придорожном кафе. Наш проводник и неутомимый водитель «Сурфа» Дима предлагает кукумарию. С интересом пробую неведомую для меня пищу. Кукумария, на первый взгляд, похожа на вареную шкурку от свиного сала, причем плохо обработанную, с остатками щетины. На вкус — то же самое. Мне объяснили, что животное это еще называется морским огурцом и питается, фильтруя через себя воду, как гребешки, мидии, губки и прочие «чистильщики». Мне больше понравились сушеные кальмар и осьминог, остальных экзотических названий я не запомнил...
Спутники между тем рассказывали о морском заповеднике, где они ныряли с аквалангами и где еще можно увидеть подводный мир Японского моря во всей его недавней богатейшей красе. Вне территории заповедников все живое с морского прибрежного дна уничтожено за годы после гибели Союза.
— Там теперь пустыня, настоящая подводная пустыня, — с горечью констатировал Андрей.
У меня сразу пропал аппетит, и возникло невольное чувство вины перед съеденными редкими обитателями подводного мира.
— Самое страшное, что сделано это разорение нашими же людьми, умело поставленными в искусственно созданные условия, когда богатейшая в мире страна вдруг стала нищей и вынуждена была за ничего не значащие зеленые бумажки разрушать и раздавать другим странам свои сказочные богатства. Хорошо хоть, сейчас создали несколько заповедников, может, благодаря которым наши дети увидят остатки настоящей флоры и фауны тяжело раненого людьми, но еще живого океана, — заключил Андрей.