Я подсчитал, что если соберется не меньше ста человек, то можно дело начать, хотя и с очень большим риском, так как некоторые важные пункты придется первоначально не трогать.
В число таких пунктов пришлось отнести и 1-й Советский полк, положившись на его обещание соблюдать нейтралитет.
Если же будет меньше 100 человек, хотя бы 99, я от выступления в Ярославле отказываюсь и предлагаю желающим направиться на присоединение в Рыбинск. Это решение я высказал на заседании и стал делать перераспределение сил сообразно минимальному числу людей.
На заседании выяснилось, что посланные на разведку установили причину появления ракет: это был домашний фейерверк, который пускали в каком-то садике, видимо, но случаю семейного торжества. Но вместе с тем было получено определенное сведение, что на станции Всполье стоят прибывшие эшелоны с конными советскими частями. Когда эшелоны будут разгружаться — неизвестно.
Я послал начальнику штаба приказание распорядиться принести на сборный пункт винтовки, которых, по его сведениям, было заготовлено штук тридцать, но они находились на хранении в разных местах.
Пришедший позднее Супонин оправдывался каким-то недоразумением, что он не привел к назначенному времени свой дивизион, и настойчиво уверял, что сегодня ошибки не произойдет — дивизион прибудет, как назначено мною, к двум часам ночи, так как сбор остальных людей я назначил на 1 час. Появление дивизиона раньше, чем соберутся люди, было бы неудобно.
Часов в десять вечера я был в городе и снова встретил Супонина.
Взволнованный, он доложил мне, что, очевидно, в городе известно о готовящемся выступлении, так как он только что слышал разговор между какими-то двумя лицами, что на колокольне церкви поставлены сейчас пулеметы, которые будут стрелять, как только они двинутся.
Кроме того, около казарм, где содержатся военнопленные австрийцы и германцы, стоят вооруженные люди; военнопленным, очевидно выдано оружие, с которым они выступят против нас. Я сейчас же пошел вместе с ним к указанной колокольне. Осмотрев всё, насколько было возможно, я ничего подозрительного не заметил.
Пришли в казармы военнопленных, там стоял только один вооруженный. Ни во дворе, ни в самой казарме не было никаких признаков других вооруженных людей, и там жизнь шла, по-видимому, совершенно нормально.
Тогда я отдал категорическое приказание Супонину не распространять ложных тревожных слухов, а без отговорок привести дивизион на сборный пункт к 2 часам ночи
Он обещал, и мы расстались.
Я зашел к себе в номер, снова расплатился, взял свой дождевой, плащ и пошел на сбор. Было около 12 часов и некоторые кафе ещё торговали. Я зашел в одно из них, там поужинал и напился чаю, оттуда пошел дальше.