Мазин пошел впереди мальчика. Ему хотелось заглянуть сначала в окно, но ближнее окно оказалось закрытым, и он остановился перед неплотно притворенной дверью, поймав себя на том, что ждет чего-то неожиданного. Дверь отворялась наружу. Игорь Николаевич потянул ее и остановился на пороге. На раскладушке, покрытой расстегнутым спальным мешком, лежал Валерий, уткнувшись лицом в подушку. Мазин схватил его за плечо.
Валерий повернулся и сел на койке, уставившись на непрошеных гостей недовольным взглядом.
- Что вам нужно?
- Простите. Мне показалось, что вам нехорошо. Ваша поза...
- Моя поза никого не касается. Зачем вы пришли?
- Возможно, вы не знаете...
- Все знаю.
Валерий говорил зло, грубо.
- Почему же вы здесь?
- А ваше какое дело?
Мазин подавил нарастающую неприязнь к художнику.
- Если у вас все в порядке, не буду мешать...
- Убирайтесь!
- Вы негостеприимны, - сдержался Мазин.
- Не хочу разделить участь отца. - Он вдруг вскочил и схватил ружье, стоявшее у стенки. - Убирайтесь отсюда, слышите! А то я всажу вам дроби в брюхо.
Игорь Николаевич шагнул вперед и сделал быстрое движение. Валерий отлетел на раскладушку, а ружье стукнулось об пол. Мазин поднял его и вышвырнул патрон. Валерий ошеломленно наблюдал за ним с койки.
- Извините, - сказал он наконец и спаясничал совсем по-вчерашнему: Так уж получилось, мы не виноваты.
- Кто вам сказал о смерти отца?
- Ну, Марина сказала.
- Когда?
- Сразу же после того, как ваш друг затеял свой идиотский эксперимент. Спустилась вниз и сказала. Нужно ж ей было с кем-то поделиться. Она-то не прокурор, у нее нервы есть.
- У Бориса Михайловича тоже. И он не прокурор, как вам известно. Он делает все, чтобы разоблачить убийцу вашего отца. Разве вы не знаете, чем кончился "идиотский эксперимент"?
- По вашей физиономии вижу, что никого вы не поймали.
- Вы отличный физиономист. Однако Калугина пытались убить еще раз тем самым ножом, которым вы открывали бутылки.
- Нож я брал у Олега. Да что вы плетете! Это же провокация!
- Вы возвратили нож?
- Черт его знает! Наверно. Зачем он мне нужен? Оставьте меня в покое. И не воображайте себя Эркюлем Пуаро. Тут и милиция зубы сломает, будьте уверены. Не по зубам орешек. Не сумочку вытащили.
- Вы говорите так, будто имеете определенные предположения.
- Никаких предположений! - выкрикнул художник и снова сменил тон. Вам-то зачем это, доктор? Это нас касается, меня. Не ввязывайтесь вы не в свое дело. Отдыхайте лучше. Не нравится в поселке, располагайтесь здесь. Когда солнце появится, вы оцените. Вид божественный! - закончил он вполне доброжелательно.