нашей стране? События к тому времени развертывались катастрофически. Один за другим
гитлеровцы захватывали наши населенные пункты и города. Каждый день в немецких газетах,
которыми нас исправно снабжала лагерная администрация, появлялись огромные заголовки,
напечатанные красной краской: «Зондермельдунг!»{15} Они сообщали о миллионах тонн
потопленного торгового флота, о захваченных территориях, об астрономических цифрах
попавших в плен. Рига взята, Смоленск пал, Ленинград очерчен зловещим красным кругом…
Ну что мы могли думать — оторванные от Родины, без правдивой информации, лишенные
могучей поддержки своего народа? И все-таки все эти сообщения, победные реляции,
истерические запугивания Гитлера не сломили духа моряков. Наоборот, мы как-то больше
сплотились, ненависть к фашизму возрастала пропорционально их победам, и всеми владело
одно желание: «Выстоять!» Правда, это было только начало. Что же приготовит нам жизнь
впереди?
А приготовила она нам не слишком приятный сюрприз — встречу с гестапо. Во двор въехало
два роскошных «майбаха». Офицеры комендатуры выстроились во фронт и приложили руки к
фуражкам. Видимо, прибыло какое-то большое начальство. Комендант суетливо подскочил к
передней машине, открыл дверцу. Из нее вышли две молодые женщины, двое мужчин в серых
костюмах и шляпах. Из второй вылезли трое со свирепыми рожами и овчарками на поводках.
Прямо на дворе началось совещание. Потом комендант провел прибывших в пустой барак. Они
заняли места у распахнутых настежь окон. Что же теперь будет? Из интернированных
образовали большой круг, в центре его встал помощник коменданта и скомандовал:
— По кругу вперед! Медленно! Как можно медленнее!
Страшный это был марш. Мы еле двигались. Когда достигали окон барака, раздавался окрик:
— Еще медленнее!
Человек оказывался перед семью парами сверлящих глаз. Они пристально изучали его. Сердце
леденело под этими взглядами. Нет, не от страха, а от какого-то чувства унижения. Как будто бы
тебя рассматривали под микроскопом.
— Дальше!
Мы делаем круг за кругом. Острота восприятия уже притупилась. Идем, идем… круг за
кругом… Гестаповцы в бараке листают какие-то альбомы, рассматривают фотографии, тихо
переговариваются между собой, и вдруг толстый в шляпе командует:
— Стоп! Выходи! Ты, высокий, рябой, выходи.
Круг останавливается. В сторону к солдатам выходит перепутанный доктор с «Хасана». Почему
его выбрали? Но гестапо объяснений не дает.