«Днестра» Михаил Иванович Богданов. — Это было бы бесчеловечно и не по-товарищески.
— А если мы откажемся, то не используют ли гитлеровцы это вообще как наш отказ
возвращаться на Родину? Тогда из-за пяти моряков мы поставим под угрозу возвращение ста
двадцати. Верно ли это будет? — спрашивает Леонид Филиппович Новодворский, капитан
«Волголеса».
Наступает тяжелое молчание. Вопрос правильный и сложный. А вдруг немцы действительно
объявят, что советские моряки отказались ехать домой? Ведь гитлеровцы так этого хотели!
— Верно, — говорю я. Меня тоже пригласили на это совещание, ведь капитана «Эльтона» нет, и
его должен заместить старпом. — Верно, но представьте себе состояние тех людей, которые
сейчас сидят в застенках гестапо. Им сообщают, что нас обменяли и мы уехали… С ума можно
сойти. Поставьте себя на их место.
— Ну, хорошо, — сердится Балицкий. — Что вы предлагаете?
Я молчу. Не знаю, что можно предложить в таком случае. И так плохо и так скверно.
— По-моему, надо подавать письменный протест, — говорит Богданов, — и указать в нем, что
мы требуем немедленной отправки нас на Родину вместе с людьми, взятыми в гестапо. В
противном случае мы будем ждать их возвращения.
— И не отвечаем за поведение своих команд, — подхватывает Балицкий. — Комендатуре
эксцессы не нужны тоже.
— Так, пожалуй, пойдет, — соглашается Новодворский. — Надеваем форму и идем к
коменданту. Времени терять нельзя.
Богданов садится к столу и пишет короткий резкий протест, потом мы переодеваемся в
парадную морскую форму и идем в комендатуру. Сначала комендант не желает принимать нас,
но, видя, что мы не уходим, приказывает переводчику пустить нас в кабинет. Он сидит за
столом и раздраженно барабанит пальцами. Балицкий передает наш протест, просит перевести
его. Лицо у коменданта становится злым, нижняя губа презрительно оттопыривается, и он
начинает кричать:
— Кто здесь хозяин? Кто смеет здесь что-то требовать? Немедленно расходитесь и будьте
готовы к восьми утра. Иначе мы вам покажем, как умеем расправляться с непокорными. Ну,
идите!
— Возвратите наших людей. Или мы не поедем. Будем ожидать их, — спокойно говорит
Балицкий.
Мы не трогаемся с места. Комендант продолжает кричать, но скоро выдыхается и, видя, что
наше решение неизменно, меняет тактику. Наверное, вопрос об обмене решен высоким