Душу тяготило ожидание. Ожидание чего-то непонятного и важного. Чего?
Славимир подошёл к храму, пробежал пальцами по рубленым стенам, погладил тугие валики мха в пазах, глянул на солнце, льющее золото поверх конька.
Не добрались ещё в эти края христиане, — подумал Славимир, всё ещё поглаживая мох. — Глядишь, и не доберутся, князь-Всеслава-то чаянием…
О Всеславе подумалось с неожиданной теплотой. Кто бы мог подумать, что у князя Брячислава, внука Отступника, истинного христианина, будет ТАКОЙ сын. Преданный родной вере. Не зря же Велесова воля в нём.
В храме было полутемно и прохладно. Суровый лик Велеса глядел на волхва с двухсаженной высоты непроницаемыми глазами.
— Вразуми, господине, — тихо прошептал Славимир, подходя.
Сможет ли князь Всеслав выполнить задуманное?
Воспрянет ли родная вера, отринув наносную плесень христианства?
Воротится ли на земли русичей власть родных богов?
И чего сегодня Ты велишь ждать мне, волхву Славимиру?
Чёрный петух безголосо разевал рот — страхом голос отсекло. Славимир уцепил птицу за связанные лапы, примостил к подножью капа и одним движением отсёк петуху голову. Кровь щедро облила подножье, тонкой струйкой стекла в огонь небольшого костра. Волхв подставил ладонь под струйку, набрал полную пригоршню и щедро обмазал лицо капа. От жертвенного огня привычно пахло горелой кровью.
— Вразуми, господине, — повторил Славимир, кланяясь. — Помоги не ошибиться.
Человек показался на опушке, едва только Славимир вышел из храма. Он шёл не от восхода, как ждал волхв, а с полуденного заката. И едва волхв завидел его, как в сердце тут же стукнуло — он! Тот, кого ему было велено ждать — от самого Велеса.
Человек шёл от опушки медленно и устало, не спеша приближался к ограде святилища, а Славимир всё так же молча ждал у ворот храма. Волхв тоже не спешил, а недостойное служителя Велеса любопытство подавить не стоило особого труда.
Человек подошёл к изгороди, на мгновение задержался и двинулся к воротам. Волхв готов был поклясться — у пришедшего на миг возникло желание махнуть через забор, но тут же и пропало. И правильно — в святилище через забор не ходят, в святилище попадают только через ворота.
Волхв ждал.
Человек приблизился на несколько шагов и поклонился:
— Гой еси, волхве.
— И ты здрав будь, человече, — таким же голосом отозвался волхв, не двигаясь с места. — Люди зовут меня обыкновенно Славимиром. Говорят ещё, что я — сын Боряты.
— Ты меня зови Калиной, — коротко усмехнулся пришедший, и волхв невольно залюбовался им. Высокий жилистый мужик с тугим мясом на плечах, руках и ногах — ни капли жира. Лицо — жёсткое, словно топором из дуба вырубленное. Длинные тёмные усы, стрижка в кружок и густые косматые брови. Глаза серые и глядят холодно.