Но бывали и обидные случайности… Как в тот раз…
Осколок мины пролетел мимо нее в нескольких миллиметрах, и лишь самым краем, вскользь, зацепил ей низ живота…
Мила тогда сама перевязалась и выползла с «нейтралки» к переднему краю родного полка. А потом, чрезвычайно удивленная тем, что такое пустячное ранение, да просто царапина, почему-то очень кровоточит, отправилась в медсанбат, посоветоваться с хирургом… Разговор тот был очень недолгим, всего-то минут пять, пока майор «медицинской службы» осматривал ее «царапину»…
А потом от лейтенанта уже ничего не зависело - майор, невзирая на ее протесты «заживет, как на собаке, только немного зашить надо», уложил Милу на операционный стол…
- Как вы себя чувствуете? - Он пришел к ней через сутки после операции.
- Да я вообще не понимаю, что вы тут со мной делали, товарищ майор! - О крутом нраве лейтенанта Сизовой знали почти все, и она не дала в этом усомниться и теперь. - Из-за какой-то пустячной царапины вы лишили мой полк снайперского прикрытия! Я буду жаловаться на вас, товарищ майор!
- Это была не «пустячная царапина», Людмила…
Хирург проговорил это таким загробным тоном, что Мила поняла, что врач чего-то ей не договаривает.
- Тогда, раз так, расскажите, какого черта вы меня оперировали и копались в моем животе!
Майор грустно посмотрел в ее глаза и тихо произнес:
- Я пытался сделать что мог… Но в этих условиях…
- Что?
И майор, наконец, решился:
- Тот осколок… Он не просто рассек кожу… Он рассек некоторые внутренние органы… Женские органы…
И словно стокилограммовая бомба взорвалась тогда в голове Милы, потому, что она уже догадалась, каким будет продолжение… Она откинулась в изнеможении на подушку и спросила тихо:
- И что же теперь? У меня не будет детей? Никогда?
- Я постарался очень аккуратно зашить все повреждения… Но… Я всего лишь полевой хирург и гинекология никогда небыла моей специализацией… Я сделал все что мог, лейтенант… Но боюсь… Что вы правы…
- И ничего нельзя сделать?
- Может быть и можно - медицина всегда шагает вперед… Но никак не в этих, полевых условиях… - Он по-отечески посмотрел на девушку, по щекам которой текли крупные слезы, и проговорил тихо. - Ты прости уж меня, дочка… Я очень старался сделать все, что от меня зависело!.. Но… Очень уж сильное было рассечение…
- Сволочи! - Прошептала Мила. - Сволочи-и-и!!! Я же вам теперь еще и за своих не рожденных детей мстить буду!..
- Ты не отчаивайся уж так-то совсем, Людмила!.. Я же не профессор, и тем более не Господь Бог - я и ошибаться могу!.. Организм человеческий, а тем более ваш, женский, он же не изучен до конца! Все его внутренние ресурсы… Может, ткани матки со временем как-то регенерируются, переродятся, растворят келоидные швы, оставшиеся после операции… - Он взял в свои пальцы холодную, как у мертвеца, ладонь девушки и попытался хитро подмигнуть. - Вы же, женщины, для нас, мужчин, всегда загадка!.. Да и для себя, я думаю, тоже… Ты не отчаивайся девочка! Может все еще будет хорошо!..