– Считаем по очереди! – воззвал один из Игроков. В конце концов, поэт не индейская целка, а бесы не ковбои, что требуют у племени виниту «право первой брачной ночи». Воззвание больше почувствовали, чем услышали. И то ладно.
Данте, как под гипнозом, всё всматривался в Арлекина. На лице клоуна – безразличие. Щелк! Щелк! Щелк! Щелк! Бесы взвели курки. До собственных похорон отрезок меньше, чем из чрева матери до выхода в руки акушера!.. Надо смотреть в глаза смерти и пытаться с нею разговаривать!
– Так, ОК!.. Закончим театр! Я… я не мистер Принц! – поэт выставил руки вперед. Одновременно сделав шаг назад. Когда видишь направленные на тебя четыре ствола, то шаг назад – самое малое, что требует от тебя твой инстинкт самосохранения. И самый мужественный характер помешать не сможет. А рассказы о помехе со стороны такого характера – это либо фанатизм, либо байки. Фанаты, к слову – больные люди, психически. Не смешно.
На лице клоуна возникло любопытство. Кто же ты, поэт?
– Раз! – грянула многоголосая команда.
Бесы сделали по синхронному шагу к Данте. В глазах – жажда убийства. Врешь – не удерешь!
– Ээй! – поэт мощным рывком разодрал на себе хламиду, явивши чужим глазам парадную (белую) двойку-костюм, суетливо залез в карман пиджака… – Ээй! Во…от! – Данте выхватил из кармана перстенёк… стиснув его пальцами, выбросил руку вперёд – показывая Игрокам. – Я Принц Эндрю – наследник Короны! Божий помазанник, чёрт возьми!..
На лице клоуна возникла усмешка. От Арлекина до Данте – десятка футов. Если прищурить глаза и чуть наклониться – то можно увидеть вензель на печатке…
– BG.
Кукловод не стареющая дева из кадрового агентства, знает толк в подлинниках!
– Наследник королевского дома Бирмингемов!.. Только это не повод, чтобы не умирать, Ваше Высочество, – коротко рассмеялся театрал.
– Два! – крикнули бесы.
Второй шаг назад, поэт! Жажда убийства – та вещь, что не слышит никого, кроме себя. Нет больше бесов, а есть их жажда убийства. Одна на всех! Поглотившая разум и душу!
– Три! – Игроки замерли на местах, прицеливаясь.
Третий шаг назад, поэт! Разговаривать надо с тем, кто тебя слышит, по крайней мере.
– я НЕ ХОЧУ умирать так и здесь! – полетел в Арлекина отчаянный вопль. – Слышишь, ты – режиссер хренов!
На лице клоуна усмешку сменило – презрение. Детский сад. Если невыполнимое желание ребенка надо гасить лаской, то такое желание от взрослого дяди – это признак того, что дядя не повзрослел. Даже став дядей. Идиот, – по науке. Как вы смотрите на идиотов? Жалость или презрение. Третьего не дано.