КИЧЛАГ (Гусаров) - страница 49

В Одессе – большая новинка.
Прикинул костюмчик Шлепа,
Модно, удобно, красиво.
Повесил свой, недотепа,
В кармане осталась ксива.
Солнце клонилось к закату,
Доволен судьбой Шлепа,
Зачистил бродяга хату,
В костюмчике новом шлепал.
Дома врубился Шлепа,
От позора лицом побелел,
Сидел, по балде себя шлепал,
Костюмчик на стенке висел.
Явились стражи закона,
Чинно, с улыбкой, красиво,
Шлепа сидел, как икона,
Адрес выдала ксива.
Много в Одессе трепа,
Стар толкует и молод,
Как прокололся Шлепа –
Удивляется вольный город.
Шутки пошли и трепы,
Гудит Привоз и вокзал.
Ну, ты! Фраернулся Шлепа,
Сам себя наказал.
Прошли криминальные тропы,
Совсем не пустая ботва,
«Это вам не у Шлепы», –
Скажет крутая ботва.
От Курил до самой Европы,
До южных жарких широт
Шагают по жизни Шлепы,
Разинув весело рот.
Подводные будут рифы,
По миру не просто топать,
Орлы кружатся и грифы,
Нам бы страну не прошлепать.

ПРОТОПАЛ НЕМАЛО ПО ЗОНАМ…

Протопал немало по зонам,
Наказ братвы зацепил,
По лагерным жил законам,
Понятия двигал и чтил.
Сразу хозяина понял,
Одна продажная тема,
Хочет горбатым пони
Сделать зэка система.
Хозяин выписывал сутки,
К лагерной двигал культуре,
Ментовские развенчивал утки,
Был термометром в БУРе.
Гремели вдали поезда,
Жизнь выдвигала прожекты,
Одна светила звезда –
Тусклый с вышки прожектор.
Долго в неволе пилил,
Не одну прошел одиночку,
Раз кипишнул и вспылил,
Вертухаю загнал заточку.
Не то цинканул вертухай,
Оказался тяжелым удар,
Загнали в неведомый край,
Куда телят не гонял Макар.
Чифир горячий глотал
Ближе к Полярному Кругу,
Я северу жизнь доверял,
Как самому лучшему другу.
Ненавистный тубик исчез,
Вылечил воздух морозный,
И в зоне бывает прогресс,
Часто большой и нервозный.
Север давно отпилил
Морозной снежной пылью,
Откинулся я, отвалил,
Заглаживать лагерь былью.

Я СИДЕЛ!.

Я сидел в знаменитых Крестах,
По делу сидели бродяги,
Я был при известных делах,
Висели российские флаги.
Праздник гуляла Пальмира,
Моряки сходили на сушу,
Я бы отдал полмира
За Питера светлую душу.
Балтийский свежий ветер,
К подъезду катил «Мерседес»,
В этот памятный вечер
Чиновник известный исчез.
Я сидел в знаменитых Крестах,
В подельниках значился Кот,
Отказ горел на устах,
Следаку немой поворот.
Малявы писали бродяги,
Получали быстрый ответ,
Сняли российские флаги,
Праздник сошел на нет.
Вернулся пропавший чиновник,
Тот, который исчез,
Он был разводящий полковник,
Чей-то хранил интерес.
Я сидел в знаменитых Крестах,
Чалился ровно год,
Развалилось дело в прах,
На волю отпущен был Кот.
Балтийских небес синева,
Висят российские флаги,
В Крестах осталась братва,
До встречи на воле, бродяги.
В закате прекрасна Пальмира,