А Мариэль действительно была на редкость удивительным ребенком. Какое светлое, но уязвимое сердечко скрывалось под мантией чисто ирландской гордости. Никогда не пожалуется, даже если ей очень плохо, — эта малышка все стойко сносила, лишь бы не расстраивать других, зато сама проявляла живое участие, когда кому-то было больно. Кто бы ни посещал Бэнчизу, все сходились на том, что Мариэль — настоящий колокольчик: отзывчивая, ранимая, чувствительная и всегда веселая; как она пленяла сердца! Но было в ней что-то, что сбивало с толку, не давало окончательно признать в ней ангела, какая-то беспокойность. Вся она — словно картина, на которой художник начал изображать свежее, румяное утро в пастельных тонах, но вдруг случайно пролил черную тушь.
— Не хватает только Мариэль, ох, непоседа! — проговорила миссис О’Бэйл, раздавая всем чашки.
По воскресеньям они всегда завтракали на веранде, какой бы ни была погода, и даже не привлекали к работе служанку. Так повелось уже давно, никто толком и не помнил почему, но всем нравилась эта традиция.
— Бездельница! — недовольно поморщилась старшая дочь четы О’Бэйл. — И не надоело же ей кормить этих мерзких чаек изо дня в день или валяться в цветах.
И действительно, Мариэль проводила на маковом поле все свое свободное время, и частенько ее забирали оттуда уже тогда, когда она засыпала. Да, она была дитя природы и независимости.
— Вот и Маковка! — воскликнул глава семейства, и все обернулись.
Маленькая, хрупкая, вот она бежит, перебирая худенькими, но быстрыми ножками, — чудо, а не ребенок! Теплый ветерок развевает ее каштановые волосы, сияющие медью при восходящем солнце. Маленькие ручонки цепляют воздух. Бежит, хохочет сама с собой. Вот села за стол, напевая что-то свое, намазала бутерброды — всем по очереди, себе последней. И не забудет ведь поухаживать за другими. Такая крошка, а всегда спросит: «Как ты себя чувствуешь, мамочка? Надо ли тебе помочь, папочка?» Все обожали ее. Даже Кассандра, которая терпеть не могла возиться с детьми, просто боготворила ее.
— Ой, Касси! — восторженно воскликнула ее сестренка. — Какие же я видела красивые цветочки!
— Ну-ну, глупышка, ты же видишь эти цветочки каждый день. Что нового?!
— Но такими, как сегодня, они еще никогда не были! Сочно-красные, с черными точечками, на них была водичка.
— Это роса.
— Я помню, Томми объяснял мне, что такое роса, когда я была маленькой, — тогда я подумала, что цветочки плачут.
— Повелительница маков! — воскликнул мистер О’Бэйл, щелкнув дочку по носику.
— Да! — засмеялась она, запрокидывая голову кверху, а после смущенно закрывая личико ладошками.