Вот как она неожиданно достаёт, чеченская война, вон — где!
Сочувствуя Алексею Андреевичу, который поглядывал на меня сперва с холодком, а потом всё-таки доверился, поделился недавним горем, я зажмуривался, не зная, что сказать ему, как утешить, — только опускал голову, вёл из стороны в сторону — не приведись никому, не приведись! — а когда поднимал, опять видел развороченное дно карьера, петлявшую с одного уровня на другой дорогу, островки руды, горки породы, где уже успела и трава загустеть, и одно-другое деревце вырасти… ковшом экскаватора ли толкнули, под собственной тяжестью ли посунулась, — и вот уже берёза, укоренившаяся в расщелине съехавшей вниз, сильно накренившейся глыбы лежит теперь боком, но продолжает упрямо зеленеть и одной стороной тянуться к солнышку… мать-природа! Мать-Родина!
Не так ли и ты пытаешься залечить свои тяжкие раны? Не только, что все прошедшие годы оставили в Сибири, на Кубани, на Кавказе, в центре черноземной России — ещё и те, кровоточащие, что растравили мы нынче, что нанесли своей стране необузданным воровством и оголтелым разором… Даст ли Бог?
Старый Оскол вообще и Стойлинский ГОК — по-здешнему «Стойло» — в этом смысле можно считать пока счастливым оазисом: город трудится с напряжением, какого кое-где здесь не бывало и раньше.
В кабинете главного инженера Рудоуправления я пытался уговорить его дать мне возможность понаблюдать за предстоящими взрывами из диспетчерской, но он был категоричен: нельзя! Недавно у них случилась история почти фантастическая: два куска руды от двух одновременных взрывов столкнулись в воздухе, и осколком убило сварщика, который спокойно себе работал чуть ли не в полутора километрах от зоны опасности.
«А теперь? — спрашивал главный. — Вы видели, что взрывчатка уложена на террасе почти под самой площадкой? Недаром же оцепление усилили — муха, как говорится, не пролетит.»
«Спасибо за идею! — попробовал было я взять шуткой. — Придётся мне как раз туда попроситься: в оцепление. Когда-то у меня роман вышел: „Пашка, моя милиция“, и мне за него приказом министра МВД значок „Отличника“ вырешили. Знал бы — нацепил. Но, может, и без него позволят рядом-то постоять?»
«На Запсибе тогда говорили, что они вам и пистолет дали?» — спросил молчаливо слушавший до этого наш диалог достаточно пожилой, с седым ёжиком, с внимательными глазами на массивном лице, плотный крепыш, или, как в Сибири больше, — крепак. Оглядывая друг дружку, поручкались, он сказал:
«Ковалёв Виктор Степанович. Бригадиром электриков на заводе был, когда пускали первую домну. Мэр наш, Николай Петрович, бригадой монтажников тогда руководил, более знаменитой и не было, чем бригада Шевченко, а мы были уже эксплуатация — рядом работали… вы, наверно, сюда — к нему?»