Когда приятели уже выходили из кабинета, на столе Орлова зазвонил телефон. Гуров и Крячко как по команде оглянулись и замерли. У оперов на уровне интуиции появилось ощущение того, что этот звонок для них может быть необычайно важен.
– Да, слушаю... – буднично откликнулся Петр, однако мало-помалу его лицо из скучновато-раздосадованного начало превращаться в оживленно-оптимистичное. – Спасибо! Это очень интересная информация, – заключил он, опуская трубку на место.
– Ну, ну, ну... Что там за интересная информация? – нетерпеливо зачастил Стас, буквально впиваясь глазами в Орлова.
– Местный рокер из Кукушкина видел машину, которая выезжала из лесополосы примерно в то же время, когда велось преследование тех двоих. Так что, Стас, запоминай адрес: улица Твардовского, семь, квартира два. Зовут его Зубанов Юрий.
– А вот это действительно очень даже здорово, что нашелся-таки свидетель! – искренне обрадовался Гуров и, повернувшись к Стасу, задорно ему подмигнул. – Может, поменяемся направлениями поиска? Я – в Кукушкино, ты – в Сербского?
– Ну уж нет! – Тот хитровато ухмыльнулся и помотал головой. – Ни за что!
– Понимаю... – выйдя в коридор, Лев рассмеялся. – Надеешься повидаться со своей «амазонкой»? Эх, Стас! Нигде своего не упустит.
– С чего это ты взял? – застигнутый врасплох Крячко столь ненатурально начал отпираться, что тут же понял это и сам. – Гм... Ну а если вдруг случайно и встречусь, что тут такого? В конце концов, это наша работа – общаться с людьми, собирать информацию... Да ну тебя! Великий наш моралист... – обогнав Гурова, последние слова он проворчал себе под нос в надежде, что тот его не услышит.
Но Лев услышал и лишь добродушно усмехнулся, глядя ему вслед. В назначенное время Гуров вошел в уставленный книжными шкафами кабинет с табличкой на двери «Профессор Куликов Аркадий Александрович». Хозяин кабинета, не по-профессорски подвижный, с седоватой бородкой клинышком, вышел ему навстречу и уважительно подал руку. Опустившись в старинное кожаное кресло, Гуров почему-то вспомнил свою былую альма-матер. Как он давно заметил, у вузов, независимо от их профиля, всегда есть что-то неуловимо общее, академичное, чего никогда нет в любых других конторах.
Профессор сел напротив и тоже, окинув взглядом свои книжные богатства, понимающе улыбнулся.
– Да, вся эта масса фолиантов посвящена одному – человеческой психике, – покачав головой, констатировал он. – Одному из самых загадочных явлений нашего мира. И что самое парадоксальное, при всем обилии трудов на эту тему мы очень далеки от того, чтобы в полной мере понять, например, что такое человеческая мысль, как она рождается, что такое, в конце концов, наше «я»...