– Ты чо хватаешь?! Отдай! – Карнаух встал, сделал шаг вперед, протянул руку к ружью, но Володя ловко ударил его острым углом приклада в солнечное сплетение. Тот с утробным стоном скрючился и упал на колени.
– Да ты чо?! – «шайка» вскочила на ноги. Муха и Облом, хищно ощериваясь, выдернули из-под курток ножи. Тусклая сталь зловеще заблестела, призванная вселить страх в неопытные души. Но здесь таких, как оказалось, не было.
Совсем рядом оглушительно грохнул выстрел.
– Назад! Бросили перья! – Тон Карима был не свойственным для представителей любых правительств. Так же, как пистолет в руке, шарящий по застывшим фигурам членов «шайки», вмиг утративших агрессивный настрой.
Ножи упали на землю, один косо воткнулся и задрожал, словно сам испугался.
– Кто разрешил брать ружье?! Кто разрешил охотиться?! Кто разрешил пить?!
– Так мы же не в зоне, начальник! – сказал Тайга, но не так уверенно, как огрызался накануне. То ли вкусный обед смягчил его характер, то ли реальная возможность получить пулю в набитый желудок.
– Рустам! – Карим взмахнул рукой.
Помощник подскочил к Тайге и неожиданно полоснул его ножом по животу. Клетчатая ткань рубашки распахнулась, из пореза обильно хлынула красная жидкость, заливая брюки и сапоги…
У Мончегорова от ужаса закружилась голова. При нем еще никогда не убивали людей, да еще таким варварским способом. А Рустам так же лихо распорол живот Мухе и Облому, выкрасив их одежду ниже пояса в красный цвет. Иван Степанович наверняка бы потерял сознание, если бы не странности этой расправы: мужики не падали с отчаянными воплями, не бились в конвульсиях, заталкивая обратно выпадающие кишки, – они просто скорбно смотрели на мокрую одежду, и на лицах не отражались предсмертные муки: только досада и сожаление. К тому же ощутимо запахло спиртом…
Он уже и сам начал догадываться, что произошло, когда Тайга вытащил из-за пазухи распоротую грелку. Муха и Облом последовали его примеру.
– Э-эх, сколько клюковки пропало! – сокрушенно сказал Тайга. – А зачем так резко?
– Карнаух, выливай, быстро! – приказал Карим.
Тот достал грелку, из горловины которой тянулась длинная резиновая трубка, вывинтил пробку и, скривившись, как будто ему удаляли зуб, вылил настоянный на клюкве спирт.
– Если бы не эта прокладка, ты бы мне весь ливер отбил, – укоризненно сказал он Володе.
Водитель усмехнулся.
– Рукопашный бой с оружием, тема четвертая, – весело пояснил он. – Расслабляющий удар прикладом и добивающий – штыком. Скажи спасибо, что штыка нет.
– Спасибо, – буркнул Карнаух, нюхая опустошенную грелку.