— Едва ли, — произнес Нат и добродушно похлопал Планка по спине. Он знал оператора уже много лет и привык к нему. — Не беспокойся. Мы прекрасно управимся.
— Послушай, — сказал Планк, озираясь по сторонам, — действительно ли вместе с нами в эту поездку отправляется дочь Лео?
— Да, действительно.
— С этой Молли Дондольдо всегда возникают осложнения… Ты понимаешь, что я имею в виду? Нет, вряд ли. Нат, я не имею ни малейшего представления, в каких ты сейчас отношениях с Молли, но…
— Лучше побеспокойся о том, чтобы качественно записать Ричарда Конгросяна, — отрезал Нат.
— Да, конечно… — Планк пожал плечами. — Это твоя жизнь, твоя работа и твой проект, Нат. Я — что? Всего лишь раб, который делает дело, за которое ему платят. — Он нервно провел слегка трясущейся рукой по своим редеющим, с проблесками седины, волосам. — Мы можем отправляться?
Молли уже забралась в кабину вертолета и расположилась там, читая книгу и не обращая внимания на мужчин. На ней была цветастая хлопчатобумажная блузка и шорты, и Нат подумал, насколько не подходил этот наряд для залитых дождями лесов, куда они направлялись. Интересно, бывала ли Молли вообще когда-нибудь на севере? Пространства Орегона и Северной Калифорнии практически обезлюдели после катастрофы 1980 года. Они очень пострадали от ракет Красного Китая и, разумеется, от радиоактивных осадков, выпадавших там в течение следующего десятилетия. По сути, радиация в тех местах наблюдалась и по сей день, однако специалисты НАС А утверждали, что теперь фон уже в безопасных пределах.
Пышная тропическая растительность, буйство всевозможных форм, обусловленное радиоактивными осадками… Заросли лесов, которые теперь превратились едва ли не в тропики… И почти никогда не прекращающиеся дожди; частыми и обильными они были до 1990 года, таковыми оставались и теперь.
— Да, мы можем отправляться, — сказал Нат.
— Тогда летим, — отозвался Планк, зажав в зубах незажженную сигару «Альта Камина». — И мы, и твой червяк. Летим записывать величайшего в нынешнем столетии безрукого пианиста. Послушай, Нат, вот что пришло мне в голову… В один прекрасный день Ричард Конгросян попадает в аварию. Он весь в переломах и ушибах. А когда через некоторое время с него снимают бинты и гипс, выясняется, что у него отрасли руки! — Планк хихикнул. — И он уже больше не сможет играть.
Молли опустила книгу и холодно спросила:
— Разве мы собрались во время этого перелета развлекаться?
Планк покраснел и склонился над своей аппаратурой, проверяя ее работоспособность.
— Виноват, мисс Дондольдо, — сказал он, но голос его звучал не виновато, а скорей обиженно.