Сижу всю ночь, вливаю яд,
Взгляд девушки заводит.
Горят огни, горят глаза,
Пылают души в баре.
Подымем стопки, господа,
За одиноких в стае.
Вальсируй, глупая!
Кружись до сблева.
Сними тесное платье —
Будь голой.
Запрокинь голову
Олово влей в горло.
Ори, безбожная!
Кривляйся, глупая.
Прикинься ангелом,
Хрупким стеблем,
Цветком весенним
Или пером воробушка.
Дави глупых пчел назойливых,
Рви кудри сутулых демонов.
Вождем стань племени,
Пастухом стада.
Веди их к пропасти…
Будь легким ангелом.
Оскал звериный не утаишь за улыбкой.
Из всех смертный убей меня первым.
Искала за моими плечами защиту,
Но щит твой сломал,
И скрылся в темени.
Дитя грешного семени,
Как не пытайся, не скрыть тебе истины.
Я слышу мысли твои в расстроенной скрипке.
Я вижу оскал, что таишь за улыбкой.
Посвящается дорогой моей музе
Не складываются строчки рифмой обрамленные,
Люди, что со мной стало?
Муза рядом села, прочла слова махом и взглянула на меня устало.
Что с нами стало?
Вдыхая теряю сознанье от мыслей в меня влетевших.
Они галдят на своих языках:
Красивых, но давно умерших.
А я лежу и слушаю, и это все, что могу сделать.
Изредка только поднимаю голову и смотрю на свое голое тело.
А оно молчит, неподвижно, как серое облако.
Которое не то что летать… Тащится медленно, волоком.
А муза сидит рядом, молча курит и смотрит в окно.
В слезинке видится прошлое, в котором все было легко.
Докурив ко мне резко кинется:
«Что же с нами случилось, любимый? Над домами мне вечность видится…
свобода для нас, милый».
Со словами и с доброй улыбкой
Повернулась и кинулась к вечности, позабыв свои крылья у ног моих…
Шаг достойный, но полон беспечности.
И с тех пор я пишу без устали, вдохновенье черпая из вечного.
Моя муза, слившись с миром,
Превратилась в каждого встречного.
Друг мой, ты спустил на ветер себя,
Когда спустился до этажа первого.
Друг мой, говорю тебе глядя в глаза:
Ты растаешь белою пеною.
В тебе нет больше высокой мысли,
С крыльев твоих перья оземь падают,
Речи твои сладкие – сталью окисленной,
Ржавым гвоздем по доске царапают.
Перестал слышать в голосе музыку…
А помнишь вчера еще ты танцевал на паперти,
И не заикаясь стихами плевался?
Пока я страдал над каждой строчкой, ты рифами рифм наслаждался.
Не знаю чего испугался, ведь ты мог улететь от серого!
И при этом на своих широких плечах меня тащить, меня – навеки верного.
Я любил тебя как любят кровь свою,
Я молил господа за твою бесконечную голову.
Но ты вырвал себя от земли,
В яму залив раскаленное олово.
Слово само по себе теперь,
И терпеть мне тебя не хочется.
Ты разбил чашу жизни и рад
Под землей, как червяк, ворочаться.