Поэзия – лекарство и яд гениев, или Исповедь реабилитанта (Шляговский) - страница 105

Самуил Яковлевич читал и возил с собой повсюду две маленьких книжечки: русскую "Псалтырь" и английского Блейка.

В самых сложных ситуациях своей жизни, особенно в 1937 году, когда его жена в слезах причитала: "Нас всех арестуют! Нас всех арестуют!". Маршак, останавливая ее, говорил: "Молиться, надо молиться". Уходил в другую комнату и подолгу молился.

Несмотря на то, что мы достаточно познакомились с жизнеутверждающей позицией Самуила Маршака, мне хочется остановиться на его стихотворении «Бессмертие»:


Бессмертие

Года четыре
Был я бессмертен.
Года четыре
Был я беспечен,
Ибо не знал я о будущей смерти,
Ибо не знал я, что век мой не вечен.
Вы, что умеете жить настоящим,
В смерть, как бессмертные дети, не верьте.
Миг этот будет всегда предстоящим —
Даже за час, за мгновенье до смерти.

Маршак написал это стихотворение в 1960 году, т. е. за четыре года до своей смерти! О каких четырех годах в стихотворении он говорит? О тех, предстоящих, о которых он не мог знать, или о четырех годах войны, которые давно прошли? В любом случае строчки стиха говорят о вере в жизнь и только о ней до последнего момента.

Тем не менее, прочитав у Маршака о четырех годах бессмертия, именно за четыре года до его смерти хочется сказать:

"Лекарство и яд бывают в стихах —
глотнешь впопыхах, не заметишь.
В слове одном возможен крах,
в малом и быстром сюжете…"

С. Маршак скончался 4 июля 1964 в Москве, прожив семьдесят шесть лет активной, плодотворной, включившей участие в Великой Отечественной войне жизни, в которой немало маловажную роль сыграла поэтическая самотерапия.

Ханс Кристиан Андерсен

Если бы я после рассказа о Самуиле Яковлевиче Маршаке ничего не сказал о таком талантливейшем и знаменитом на весь мир сказочнике как Ханс Кристиан Андерсен, думаю, вы были бы очень удивлены.


Датский писатель. Ханс Кристиан Андерсен родился 2 апреля 1805 года в городе Оденсе на острове Фюн, в семье сапожника и прачки. Первые сказки Андерсен услышал от отца, читавшего ему истории из «Тысячи и одной ночи»; наряду со сказками отец любил петь песни и делать игрушки. От матери, мечтавшей, чтобы Ханс Кристиан стал портным, он научился кроить и шить. В детстве будущему сказочнику приходилось часто общаться с пациентами госпиталя для душевнобольных, в котором работала его бабушка по материнской линии.

Этот последний факт биографии гениального сказочника мог бы остаться незамеченным, но только не для нас – людей, пытающихся понять любые причины появления поэтического, а в нашем случае и дара сказочника, у взрослого человека, ведущего борьбу за выживание в нашем сложном мире человека.