Изуродованная стопа, болезненная впечатлительность, истерический нрав матери все требовало поэтической самотерапии. Причем с самого рождения.
Несмотря на хромоту, Байрон с детства привык нападать первым, если его кто-нибудь оскорблял. При этом в драке он становился на цыпочки. При больной ноге так ему было легче перемещаться.
Но с детских времен, как я уже говорил, Байрон защищал себя не только силой своих мышц. На обиды он отвечал едкими стихами, когда противник был явно физически сильнее, и все равно уже посредством поэзии одерживал победу. И, несомненно, душевно восстанавливался после такой поэтической победы, сохраняя здоровье.
Тяжелая жизнь часто способствует раннему развитию интеллекта у ребенка. Счастливый ребенок живет беспечно и принимает от своих родителей готовые истины.
И вот вам доказательство правоты всего выше изложенного – уже в 1806 году, то есть когда Байрону было только 18 лет, он издает для узкого круга книжку "Стихи на случай".
Через год последовали "Часы досуга". Наряду с подражательными в сборнике были и многообещающие стихи. В1808 «Эдинбургское обозрение» высмеяло довольно самонадеянное авторское предисловие к сборнику, на что Байрон ответил ядовитыми строчками.
На первый взгляд, с точки зрения достижения оздоровительного эффекта у Байрона должно быть все отлично. Начал он писать стихи с раннего детства и творчество стало его жизнью. Остается вложить здоровый оптимизм в смысл написанного, и результат практически, как говорится, в кармане. Однако душевные терзания, которые при переложении на лист желательно закончить своей победой над ними, Байрон же доводит практически до смертного конца.
Стихотворение "Хочу я быть ребенком вольным…" написанное 15 января 1807 года, он начинает так:
"Хочу я быть ребенком вольным
И снова жить в родных горах,
Скитаться по лесам раздольным,
Качаться на морских волнах.
Не сжиться мне душой свободной
С саксонской пышной суетой!
Милее мне над зыбью водной
Утес, в который бьет прибой!…".
А вот заканчивает так:
Я изнемог от мук веселья,
Мне ненавистен род людской,
И жаждет грудь моя ущелья,
Где мгла нависнет, над душой!
Когда б я мог, расправив крылья,
Как голубь к радостям гнезда,
Умчаться в небо без усилья
Прочь, прочь от жижи – навсегда!
Проблема не решается, она во много раз еще усложняется. Слова"…прочь, прочь от жизни – навсегда!" очень похожи на пока еще словесную, но попытку суицита. Она пока еще не выражена, в каком-нибудь, направленном действии. Однако поэтически уже озвучена.
И это для юного поэта – не единичный случай в прописывании себе не только ранней смерти, но и самого будущего в целом.