себе главную тяжесть войны. Это сделали французы,
совершенно очевидно надорвавшиеся в это страшное
четырехлетие, недаром же герой Вердена Филип Петен
сыграл такую мутную роль двумя десятилетиями позже.
Русские – для них это была уже вторая неудачная война за
десять лет и империя рухнула. Ну, и британцы, конечно. Если
во Франции один погибший пришелся на 28 человек
довоенного населения, то в Великобритании – один на 57,
вроде и поменьше. Но не надо забывать, что на полях
Фландрии и скалах Галлиполи в значительной степени была
выбита молодежь правящего класса Британской империи.
Герои светских комедий Уайльда и романов Голсуорси не
отвиливая пошли под огонь орудий Фалькенгайна и
пулеметов Кемаля-паши. Вызывает уважение, но в результате
Британской империи, несколько даже и расширившейся по
итогам WWI, остро стало нехватать кадров для управления
колониями. Пришлось не только дать практическую
независимость доминионам: Австралии, Новой Зеландии,
17
Канаде, Южно-Африканскому Союзу, но и доверять все
больше ответственных постов местным цветным кадрам в
Индии и даже в африканских колониях – белых менеджеров,
киплинговских носителей Бремени, очень нехватало после
Великой Бойни. Что и привело невдолге к полной потере
империи.
В любом случае, появление на фронте свеженьких
американцев никак не увеличивало шансы рейхсвера, даже
при том, что одновременно подогнулись коленки у
противника на Восточном фронте. А не будь той удачной
торпеды в «Лузитанию» 7 мая 1915-го – маловероятно, чтобы
Вильсону удалось втянуть Штаты непосредственно в войну.
Получается, что в мире без нефти спектр возможностей для
исхода войны оказывается между тем, с одной стороны, что
было в реальной истории, с блокадой, голодом, «14-ю
пунктами», Версальским миром и репарациями и, с другой
стороны, «почетным миром» от полного изнеможения сторон
без особых аннексий и контрибуций где-нибудь в конце 1917-
го –- начале 1918-го года.
Ну, разве что России пришлось бы пожертвовать Польшу, а
Германии Познань и Эльзас без Лотарингии на алтарь
послевоенных референдумов. Могла бы тут выжить и
Австро-Венгрия, отдав Триенто, Катарро, Краков и
превратившись в «триединую» монархию. Добрым чехам,
русинам, хорватам не пришлось бы тогда на жутком личном
опыте убеждаться, что старенький император Франц-Иосиф