Какая романтика, подумать только! А я и не знала, что в обычном мире еще остались такие герои романов. Ему бы еще тросточку и белую лошадь, или «Роллс-ройс» пятидесятых. Было бы здорово.
Но все-таки был конец июля, и после «непогоды» снова нещадно палило солнце. Все истинно желали этого дождя и спасительного ветра, и вот они, наконец, посетили наш маленький провинциальный город с пятью кинотеатрами, кучей больниц (а как же иначе! ), ночных клубов, двумя психлечебницами и пятьюстами тысячами пофигистов. Тысяч сто из которых непофигистов и человек пятьсот (максимум – тысяча) интересных, необычных. Только где они ходят, эти необычные? Интересно…
По всем законам подлости я шла именно по той улице в тот вечер и встретила их. Ну, знаете, тех, которые в школе ржут как сумасшедшие, когда видят тебя, которые говорят о гадости за твоей спиной, которые дымят в школьном туалете дешевыми сигаретами, не пользуются туалетной водой (или пользуются, но такой, что уж лучше бы не пользовались), словом, гопники – только женского рода. Бог мой, я их на дух не переношу! Кажется, что если они смеются, так обязательно если с тобой что-то не так, потому что глядят еще так пристально, издевательски. Я обычно молчу, сдерживаюсь, но тут… было такое ощущение, что мне хотелось только драться, я, как самое низменное животное, видела их как единственную цель… Драться, совершенно не боясь за свою сохранность, не падая в обморок при виде своей же крови, – только драться. С ними, понимаете? Это ужасное состояние, стопудово. Я поняла совсем четко в эти минуты, пока приближалась к ним: нельзя больше терпеть, нельзя ждать, иначе потом будет еще хуже, потом все перерастет в укоренившуюся ненависть… В голове как механизмы часов щелкнули картинки последствий, но я отбросила их, потому что стало по-настоящему плевать. Я ускорила шаг, и ноги стали словно железные. Руки противно дрожали, но я видела цель – они были вдвоем, эти персонажи недетской сказки, ха… Даже чем-то похожие друг на друга; я подумала, что, может быть, они сестры. Я подхожу к ним, здороваюсь (чтобы они увидели меня и поняли, кто перед ними, не могла же я нападать со спины), и – по плечу одной железным кулаком. Второй – тоже по плечу; недоумение, потом – нагибаюсь, уходя от удара. Они быстро просекли, в чем дело, четыре кулака – в меня, я снова по плечам (в лицо я бить боялась, честно), потом я упала на асфальт… Чувствую острую боль, с трудом поднимаюсь, снова – кулаками, сандалями…
Я до сих пор помню это чувство невообразимой злости, ярости, смешанных со страхом – нет, не крови, – страхом проиграть, сдаться, не выдержать. Я даже не помню, как все закончилось, мне было жутко плохо, мне было больно. Я чувствовала: течет кровь из разбитой губы, кулаки жгло, и всё разъедала безобразная, противная, едкая, поглощающая дрожь…