Звенел будильник, а она никак не могла унять дрожь. Было десять минут седьмого. На цыпочках, чтобы не будить родителей, она пошла в ванную. Включила холодную воду, умыла лицо. Вкус зубной пасты подействовал ободряюще. Вытерла лицо полотенцем.
Кофе был крепким – в холодильнике не было молока, а сахар она никогда не сыпала. Всходило солнце. Верхушки домов от этого были желто-оранжевого цвета. Воздух, словно застывший в пространстве после душной ночи, был наполнен красным ароматом сухой листвы и терпким криком увядающих деревьев.
Она съела бутерброд с вишневым вареньем, оделась, подошла к зеркалу. Она глубоко вглядывалась в свои глаза некоторое время: насмешливо, разоблачающе. Надела плащ, завязала шнурки на черных ботинках. И тихо закрыла за собой дверь.
Утро неожиданно оказалось прохладным. Она шла на остановку, шаги ее были твердыми, широкими, уверенными. Сон постепенно забывался.
…Я часто люблю представлять себя со стороны, разглядывать все недостатки и немногочисленные достоинства. Словно кадры в фильме – знаете, как сейчас модно это делают? Показывают, например, бокал красного вина. Он стоит на столе. За окном – закат. Комната в багряных лучах. И вдруг – бах! Стакан разлетается на куски, распахивается окно. На столе появляется конверт. А на полу – капли такого кровавого цвета. Такой феномен изображения предметов. Сюрреализм какой-то. Мне это так нравится.
Шаги по серым бетонным ступеням. Один, второй, третий пролет. Гулко. Смех. Узкий светлый коридор с обоями зеленого цвета. Это было осенью, в прошлом году.
– Привет, ты в нашу группу? – радостно спросила девчонка, облокотившаяся о стену.
– Привет. Не знаю, мне в этот кабинет. – Я кивнула на дверь слева.
– Да, мы здесь занимаемся. Я – Рита.
– Мари.
Судя по всему, здесь учится довольно много народу. Все они стояли вдоль стен, по большей части молчали и недоверчиво поглядывали на меня – я же была «новенькой» на этих курсах английского.
– Тебе сколько? – спросила она.
– Мне пятнадцать. А тебе? – происходил обычный разговор, когда люди впервые видят друг друга и пытаются узнать какую-нибудь информацию друг о друге.
– Восемнадцать.
– О, так ты уже в университете учишься?
– Да, на юридическом. Надо немного подождать, сейчас откроют кабинет. Учительница опаздывает, – сказала она, заметив невысказанный вопрос на моем лице.
Вскоре открыли кабинет.
– Good morning, children, – сказал какая-то тетенька, посмотрела на меня и улыбнулась. И все хором закричали: «Здрасьте!». («Это наша бывшая учительница» – шепнула Рита).
Большой стол, пластиковая доска, телевизор. Современно оборудованный класс обучения иностранным языкам. Рядом со мной села девчонка с густо накрашенными ресницами; на ней были широкие рэперские штаны, она коротко и деловито представилась: «Катя. Ты Маша, я знаю». (Это и есть та Катька, с которой мы ходили диски покупать).