– Человек не обязан повторять то, что говорят другие люди, но никто не может ему этого запретить. Предлагаю выпить за вечные и неизменные человеческие права и обязанности.
Я почувствовал, что охотно вхожу в этот ужупинский поэтико-юридический азарт:
– Каждый имеет право выпить еще, – изрек я, – и никто не обязан уже не пить, если он еще не выпил, ибо никто не обязан иметь права, но каждый имеет право быть обязанным их иметь.
Альгис на полминуты задумался, потом пригубил стакан и сказал:
– Вам надо обязательно посетить Ужупис. Я приглашаю вас на стаканчик трауктине. У меня есть маленькая квартира на улице Ужупё и маленькая мастерская на улице Паупё.
– Спасибо, Альгис. Почту за честь.
– Смотрите, как красиво, – кивнул Альгис в окно.
В свете заходящего сентябрьского солнца мимо нас золотой лавой текла река, а над ней, в нежно-голубом небе высоко-высоко плыл на юг птичий клин.
– В конституции республики Ужупис говорится как раз о реках и птицах, – сказал Альгис.
– Наверное, там говорится о том, что реки имеют право течь, птицы – летать, а человек – любоваться тем, как текут реки и летят птицы, – предположил я.
– Вы почти угадали. Там сказано, что человек имеет право жить у реки, а река – протекать рядом с человеком. А еще – что с наступлением суровых зимних холодов человек имеет право улететь вместе с дикими гусями в далекие теплые южные страны.
– Очень красиво. И очень жаль, что так не написано во всех конституциях мира, – вздохнул я.
– О да! Но когда-нибудь, поверьте мне, люди напишут одну Настоящую Конституцию, – с чувством сказал Альгис, – и там будет говориться о цветах и о радуге, о восходах и о закатах, о бабочках и о дельфинах…
– Вы думаете?
– Я уверен. Конечно, это будет нескоро. Очень нескоро. Но это будет. Иначе – зачем жить?
Мы сидели с Альгисом до поздней ночи, цедили «Трейос Девинерис», пахнущий всеми лучшими вещами на земле, и упражнялись в составлении будущей Самой Лучшей Конституции Бытия. И чем больше мы пили, тем прекрасней получался ее текст.
За окном мчались огни ночных городов, крались черные с блестками, как антрацит, невидимые дали полей, мерцали платиной и янтарем гирлянды созвездий.
– Звезды имеют право заглядывать в окна поездов, а поезда имеют право лететь навстречу звездам! – кричал я.
– Невероятно точно! А каждый человек в поезде имеет право на свою звезду! – кричал Альгис.
– Гениально! А каждый поезд имеет право лететь… нет, не лететь… мчать! Да, мчать человека к его звезде!
– Архиверно! И звезды обязаны светить поездам…
– Вот-вот… Чтобы те мчали людей к звездам…