В жизни я такое видел в первый раз. По сути дацан – нормальная русская деревня. Бревенчатые избы с разноцветными резными наличниками.
В них живут ламы. Серые дровяники из горбыля с рубероидными крышами. Правда, заборов нет. И рядом разноцветные буддийские храмы с летящими китайскими крышами. Где я? Бритый лама в оранжевом халате и валенках колол дрова около своей избы и мурлыкал что-то из Юрия Антонова.
Дом ламы Этигэлова, конечно, был закрыт. Его открывают восемь раз в году, по важным буддийским праздникам.
– Жалко, – сказал я.
– Да… Баловство это все, ага? – махнул рукой Петр Петрович. – Ты ж в буддизьм-то не веришь, чо… А от праздного-то куража к ламе стучаться – грех. Был тут, говорят, один то ли маршал, то ли генерал, шишка, чо… Приехал и говорит: пустите меня к ламе и все. Ему: нельзя. А он: пустите, орет, ага? А то, говорит, я кому надо в Кремле-то за зубцами скажу – вас вообще прикроют. Два метра кабан, рожа – как мои семь. Да еще при наградном «Макарове». Да еще и выпимши, заполошный. Ну, пустили, куда его девать, чо. Он зашел, на ламу глянул – и аккуратно в обморок. Затылком об пол. Звону было, ага?!. В себя пришел через час – дрожит, как дитя, глазами хлопает. Простите, говорит, больше не буду. Вот таким вот самым образом. Наградил лама шишку разумом… Вон – гляди… – Перт Петрович пальцем в листок бумаги на доске объявлений у храма. – Сегодня у ламы температура в области виска – 22°, ага?.. Потеплел, чо… В прошлый раз, месяц тому, 17 было, ага? Пойдем в храм зайдем.
В храме с дощатыми избяными полами только что кончилась служба. Ярко раскрашенные благостные будды улыбались собственным мыслям. Пахло хвойными благовониями и мытым полом. В углу за столом сидел лама, похожий на актера Яншина. Только лысый и в очках. Голосом Яншина лама мяукнул:
– Пожертвовать не желаете? Упомянуты будете в молитвах о счастливом перерождении.
– Желаем, – сказала Зинаида Васильевна.
– А что не пожертвовать-то, ага? – сказал Петр Петрович.
– Сколько, – спросил я.
– Сколько хотите, – почесал темя Яншин и спросил меня: – Ваше имя?
– Владимир.
– Сколько членов семьи?
– Три.
– Сколько жертвуете?
Я дал триста рублей.
– Петр. Семнадцать человек, чо, – сказал Петр Петрович и дал сотню.
– Ваше имя? – поправил очки лама в сторону Зинаиды Васильевны.
– Зинаида.
– Сколько членов семьи?
– Пока два.
Лама шмыгнул носом, внимательно посмотрел на Зинаиду Васильевну и, почесав переносицу, сказал:
– Пишем три.
Зинаида Васильевна дала триста и сказала:
– Ну вот, часа три осталось.
– До Байкала? – переспросил я.
– До внука, – поправила меня Зинаида Васильевна.