— Какие сто фунтов?
— Которые я получил от мистера Хенвуда, господин инспектор.
— Хенвуд дал вам деньги? За что?
— А вы не посадите меня в тюрьму, господин инспектор? — всхлипнул служащий.
— Сию же минуту посажу, если вы немедленно не заговорите!
— Я знаю, что поступил плохо, но сто фунтов огромная сумма! Да и потом, я еще понятия не имел об убийстве.
— Так за что Хенвуд вам заплатил? Можете оставить себе эти деньги, но рассказывайте все от начала до конца, иначе мы вас арестуем. Ну же! Вы пошли наверх с каблограммой мистеру Дрейку, верно? Постучали в тридцать восьмой номер, что потом?
— Дверь отворилась, господин инспектор.
— Ясно. Кто ее открыл? Дрейк?
— Нет, господин инспектор.
— Тогда кто?
— Мистер Хенвуд, джентльмен из тридцать девятого номера.
— Хенвуд находился в комнате Дрейка? Интересно…
— Я вручил ему каблограмму, объяснив, что она для мистера Дрейка. Он прочитал адрес, сказал «ах, так», отдал ее обратно и заявил: «Мистер Дрейк сейчас в моем номере. Мы на эту ночь поменялись комнатами».
Даффа бросило в жар. Где-то в глубине его сознания впервые появилось чувство торжества.
— Что дальше? — спросил он спокойно.
— Я постучал в тридцать девятую комнату — номер Хенвуда, и дверь открыл мистер Дрейк. Он взял депешу, поблагодарил и дал мне на пиво. Ну а потом я отправился домой.
— А сто фунтов?
— Понимаете, как только я пришел на дежурство в семь утра, меня позвал мистер Хенвуд. Он уже был в своем номере, попросил меня никому не рассказывать об обмене комнат ночью и вручил два банкнота по пятьдесят фунтов. У меня прямо дыхание сперло. В общем, пришлось пообещать. А без четверти восемь я обнаружил мистера Дрейка… убитого. Ясно, какой ужас я испытал. А тут еще встретил мистера Хенвуда в холле, и он опять напомнил мне об обещании, поклявшись, что не имеет ничего общего с убийством.
— Ну и вы слово сдержали, — изрек Дафф тоном обвинителя.
— Я… я… мне ужасно стыдно, господин инспектор… Но ведь меня никто не спрашивал о каблограмме. Иначе бы все, конечно, сразу раскрылось. Понимаете, я боялся. Мне казалось, что лучше будет помалкивать. А вот жена говорила, что я поступаю дурно. Прямо умоляла немедленно вернуться и все вам выложить.
— На будущее слушайте вашу жену, — посоветовал ему Дафф. — Вы покрыли позором доброе имя «Брума».
Мартин побледнел еще сильнее.
— Пожалуйста, не надо, господин инспектор. Что же теперь со мною будет?
Дафф поднялся. Этого человека, лишенного совести, в данной ситуации трудно было наказать так, как он того заслуживал. Да и потом, лишь благодаря ему инспектор напал на след. Даффу вдруг стало легко на сердце, он почувствовал себя почти счастливым.