Дракон, чью голову принц должен отрубить волшебным мечом.
Но я работаю на него, к сожалению.
Оправа его круглых очков была настолько тонкой, что мне всегда хотелось сначала разбить ему их, а потом только его гладкое лицо. За стеклами прятались бледно-голубые глаза, в центре — по маленькой черной точке, что жгли тебя, как муравья под увеличительным стеклом.
Костюм, на котором вот-вот поотрывались бы все пуговицы, не в силах сдерживать эту утробу, в которой переваривались поглощенные целиком души. Еще одна — и все. Выпишите нам нового Председателя, пожалуйста.
Не дождетесь.
Скверно выгляжу? Я‑то?
— Не без вашей помощи.
— С нашей‑то как раз помощью, — говорил он, — ты вообще стоишь на ногах. Что, разве не так?
Тик.
— Вашей?.. Вашей?
Так.
— Ну разумеется, друг мой. Не ты один тут в печали — знаешь ли, мы тоже очень и очень расстроились, потеряв такую ценную сотрудницу. Эх, дела, дела…
Тик.
Сотрудницу. Они тоже расстроились.
Так.
— Это за этим меня сюда вызвали? Повспоминать старые добрые деньки? Кстати, хорошую девчонку поставили себе на входе — почему бы и тебе тоже не замаскироваться, чтобы я не видел твоей настоящей рожи?
Он засмеялся, но в его голосе было так мало жизни, что я даже не услышал эхо его хохота.
Или же черная дыра всосала в себя и звук.
Не знаю.
— Ах ты старый сукин сын, пока в лифте ехал, наверное, придумал! Ну, ничего — мне даже нравится. А знаешь ли ты, когда мы проектировали это чудо, думали ж о тебе, глупый. Как же сделать так, чтобы наш Безумный Шляпник смог успокоиться и снова увидеть свою любимую? Скоро запускаем массовое производство. И работу предлагаем — как раз на девочек будут деньги, а и выглядят они — ну прям точь-в-точь.
Тик.
Он смотрел на меня тем взглядом, с которым смотрит гроссмейстер на растерявшегося оппонента.
Так.
— Позволь мне кое‑что спросить, только между нами, м-м?
— Спрашивай.
— Черепаховый суп. Жаркое из кролика. Что тебе больше всего нравится?
— Ближе к делу.
— Это и есть мой вопрос, — сказал он с непритворной серьезностью, — или даже так…
Он прищурил глаза. Шах.
— Что бы ты заказал, сводив ее в ресторан?
Тик.
Мат.
Я начал догадываться. Но промолчал. Не знал, что сказать. Не хотел говорить. Лишь попросил отсрочки.
— Не знаю, к чему ты. Тебе пора меньше о жратве думать — с таким‑то брюхом.
Он снова засмеялся.
— Да знаешь ты все. Знакомо ли тебе такое слово как «прогресс»? Это — движение вперед. Чем быстрее, тем лучше. Черепаха не догонит зайца — из нее скорее сделают суп. А из зайца получится превосходное жаркое. И всем этим насладится его величество Человек. Но человек слаб, он болеет, покрывается гнойниками, стареет, ломает кости, теряет зрение, простывает, режется, колется, голодает, умирает от жажды, умирает при родах, а самое главное — Человек убивает другого Человека. Странно, да? Бессмыслица какая‑то. Как тот, кто убивал, и убивал очень хорошо и много на войне, скажи мне — зачем? Зачем? Когда природа и так неплохо делает свое дело.