Башка болит… Да и трясёт, отчего голова болит ещё сильнее. Но как говорится — если болит, значит, ещё живой.
Блин! Похоже, неуловимого Джо, то есть Лисова, всё-таки взяли… И трясёт, потому что на машине везут — звук завывающего движка был слышен очень хорошо. Хотел открыть глаз и оглядеться, но не успел. Тарантас подкинуло на кочке, и я, приложившись многострадальной тыковкой обо что-то твёрдое, опять вырубился.
Когда очухался в следующий раз, чувствовал себя гораздо лучше. Только холодно было, зато трясти перестало. Да ещё и разговор по-французски слышался. Потом беседа прекратилась и послышался звук хлопнувшей двери. Чуть приоткрыл глаз, но ничего не увидел. Попробовал пошевелиться, ожидая, что голова опять взорвётся болью, только всё оказалось гораздо лучше, чем предполагал. Боль была вполне терпимой. Наутро после стакана спирта я «умирал» сильнее. Зато из отрицательных моментов было то, что руки оказались связаны. А ноги вроде свободны…
Французские партизаны, видно, заметили, что пленник начал потихоньку ёрзать, и в поле зрения приоткрытого глаза появился тёмный силуэт, и гнусаво-простуженный голос на довольно хреновом русском сказал:
— Я вижу, вы уже очнулись? Ну-ну, не надо притворяться, это глупо. Сколько вы ещё сможете пролежать, изображая потерю сознания?
Всё… Похоже, писец подкрался окончательный и мои прикидки про англичан были в самую дырочку. Эти орлы знали, за кем охотятся, иначе со мной по-русски бы не заговорили. А характерный акцент почти не оставлял сомнений в их национальной принадлежности. Ладно, будем включать дурака и надеяться на лучшее. Открыв глаза, пробурчал:
— Я и не притворяюсь, морда фашистская!
На то, что гнусавого обозвали фашистом, он никак не отреагировал. А остальные в количестве четырёх человек, стоящие в комнате, только хмыкнули. М-да… выходит, тоже знатоки языков и поняли, что именно я сказал. Первый, ухватив меня за шкирку, рывком перевёл с лежачего положения в сидячее. На такое обращение организм отреагировал правильно — и меня, в соответствии с диагнозом о лёгком сотрясении, прицельно вырвало в сторону гнусавого.
— Ш-шит!!
Тот, проворно отпрыгнув, непроизвольно ругнулся по-английски, окончательно подтверждая мои предположения про лимонников.
— Сэм, ты его так не дёргай, а то он нам здесь всё за-блюёт. До вечера нюхать вонь этой свиньи я не хочу.
— Не надо было его с такой силой бить по голове!
— А ты что, хотел, чтобы он нас всех там положил?
Я и так удар сдерживал…
С непонимающим видом переводя глаза с одного на другого, слушая якобы незнакомую речь, я улыбнулся и с жаром спросил: