Под эти приятные воспоминания, убаюканный шумом самолётных двигателей, я в конце концов и уснул.
* * *
— Вот, смотрите, товарищ подполковник…
— Кхм… сколько раз говорил — капитан или просто — Илья!
— Извини, всё время забываю, смотри, Илья, видишь?
Третьяков подвинул мне снимок, найденный в планшетке убитого Горбуненко. Пока я разглядывал скупую улыбку на физиономии Филиппа, которому пожимал руку радостно скалящийся Жуков, Сашка молча сопел у меня над ухом. В конце концов, раздражённо отложив фотографию, спросил у него:
— И что тут надо было увидеть? Твои спецы уже сказали, что это не фотомонтаж, дальше что?
— Они сказали, что это не похоже на фотомонтаж. Только Казимир Львович всё равно сильно сомневается. То, что это монтаж, они наверняка сказать не могут, но вот Луганский в своё время очень сильно увлекался психологией, поэтому его эта фотография сразу так заинтересовала. Посмотрите, как улыбается Горбуненко и как маршал?
— Да я её уже сто раз видел, ты толком скажи, что в ней Львовичу не нравится?
Третьяков тоже начал потихоньку раздражаться. Первая зажатость, возникшая при знакомстве, уже прошла и мент, во всяком случае в моём обществе, чувствовал себя достаточно свободно. Поэтому, фыркнув, ответил:
— А то, что не может майор ТАК улыбаться, когда ему маршал руку жмёт. Тут даже не в субординации дело, а в обычной человеческой реакции! Посмотри на лицо Жукова и на лицо Горбуненко!
— Ну ты, блин, даёшь! Может, ему комфронта руку передавил, вот майора и перекосило.
— Этому амбалу руку передавил? Не смеши. И его вовсе не перекосило. Это улыбка старшего — младшему. Не важно, по званию ли, по возрасту. И поза его тоже…
— А в позе что не так?
— Слушай, может, я лучше Казимира Львовича позову, он тебе всё по-научному объяснит?
— Стоп, не надо по-научному и прекрати меня Луганским пугать. Ты давай своими словами скажи, в чём дело?
— М-мм… есть такая наука — физиогномика. И исходя из неё, выражение лица, а также вся поза майора противоречат тому, что должно быть.
— То есть ты считаешь, что если он угодливо не изгибается и льстиво не улыбается при виде Жукова, то снимок может быть «липой»?
— Да при чём тут угодливый изгиб! Я ведь про другое!!
— Так, — вытянув руки ладонями вперёд, прекратил крик души майора. — Не ори, я понял, что эта фотка тебя сильно смущает. Что предлагаешь?
Третьяков, остывая, закурил и уже спокойно продолжил:
— Насколько я знаю, люди из контрразведки вовсе не склонны позировать перед каждым фотографом. То есть снимки делает либо кто-то из своих, либо… всё равно кто-то из своих. А задумка такая — мы убираем с фотографии Жукова и оставляем Горбуненко с протянутой для пожатия рукой. После чего показываем это фото в его отделе и в других отделах СМЕРШ фронта. Есть надежда, пусть и маленькая, что кто-нибудь может сказать, кому он на самом деле жал руку.