— Так ты чего? — старик говорит. — Старуху, что ли, хочешь?
— Ну да, — Евстифейко объясняет, — давай бабку, я её съем.
— Не дам бабку, — старик говорит, — лучше меня глотай.
— С удовольствием, — Евстифейко говорит, — проглочу. Я вообще-то давно хотел тебя проглотить, да только неловко говорить было. Поэтому я про бабку и намекал.
— Глотай меня, Евстифейко, — старик говорит. — Только скажи, где овечка-тихоня?
— Овечка-то? Так она у меня в брюхе.
— Ну, глотай, — старик говорит, — разевай пасть.
Вот Евстифейко разинул рот, старик разбежался и прыгнул. И Евстифейко его проглотил.
И вот очутился старик у волка в брюхе. Огляделся.
— А здесь ничего, — говорит, — неплохо. Темновато, правда, но уютно.
Пошёл старик по волчьему брюху бродить. Бродил, бродил, смотрит — кошечка-судомоечка сидит.
— Здорово, кошка, — старик говорит.
— Здравствуйте, батюшка.
— Ну как ты тут?
— Да так, — кошка отвечает, — тускло.
— Знаешь чего, — старик говорит, — давай будем Евстифейку переворачивать?
— Как? — кошка говорит.
— А так — перевернём весь живот волчий.
— Лады, — кошка говорит.
Ударили они по рукам и стали по волчьему брюху скакать. Старик кричит, а кошка мяучит. Скоро к ним и другие проглоченные прибежали — и собачка-пустолаечка, и Басуля-коровушка, и овечка-тихоня нашлась где-то в закоулках. Скачут да мычат!
Прободали волчий живот и выбрались все на волю. А уж старуха стоит, поджидает. Стали они бабку целовать.
А Евстифейко-то волк рядом ходит.
— Дайте, — говорит, — ниток-то суровых, брюхо зашить.
Ну дали ему суровых ниток, зашил он брюхо и укатился в овраги.
Сказка о праздничных стихах
Что-то глухо стукнуло в окно — и Лёля проснулась. Она открыла глаза и не сразу поняла, что произошло. В комнате было светло-светло. Странно, огромно и празднично.
Она подбежала к окну и сразу увидела — снег!
Снег выпал! Снег!
Под окном стоял Мишка-солдатик и лепил снежок. Прицелился, кинул и ловко попал, не в стекло, а в оконную раму. Вот, оказывается, какой глухой стук разбудил Лёлю.
— Ну погоди, Мишка! — крикнула Лёля через стекло и, даже не умывшись, побежала на улицу.
Она выскочила на крыльцо, слепила снежок и кинула Мишке прямо в лоб, да попала в деда Игната. Слепила было второй, но не успела долепить, как дед Игнат зазвонил в колокольчик — пора, пора, пора! Пора на урок!
И у колокольчика школьного был сегодня какой-то особенный снежный и праздничный звонок.
Выпал, выпал, выпал снег — и преобразилась деревня Полыновка, исчезли под снегом засохшие, пожухлые травы, светлыми стали тёмные соломенные крыши, а из труб валил новый дым — снежный, зимний.