Наконец аэроплан был построен. Предстояло заправить его бензином. Где достать горючее? Не могло быть и речи о том, чтобы украсть топливо. Стоило оккупантам узнать о хищении, они немедленно бы ринулись на поиски и наверняка обнаружили бы мастерскую.
Драгоценная жидкость была нужна, как кровь; время шло, с каждым днем возрастал риск, что самолет найдут. Выход из положения продиктовала жизнь.
Даже в оккупированной стране при всей строгости, свойственной педантичным немцам, продолжали действовать законы спроса и предложения. Когда чего-нибудь не хватает, неизбежно появляются спекулянты. Литр за литром заговорщики доставали бензин на черном рынке.
Время шло. После тщательных подсчетов изобретатели пришли к выводу, что для полета в один конец горючего хватит.
О репетиции нечего было и думать. Не рискнули сделать даже кратковременный пробный пробег — ведь слухи о странных испытаниях быстро долетели бы до гестапо. Оставалось одно — положиться на судьбу и лететь с первой попытки.
Настал долгожданный час.
У беглецов не было никаких навигационных приборов. Невозможно было определить, какую высоту способен набрать самолет, какова будет его скорость. Вылететь решили на рассвете, чтобы миновать незнакомую местность днем. Это было тоже очень рискованно: могли сбить зенитчики или истребители. Но даже такой исход казался друзьям лучше, чем заблудиться и попасть вместо запада на восток.
Едва забрезжило утро, самолет вывели из сарая, служившего ангаром, и покатили в конец аллеи, которая должна была стать взлетной полосой. Высокие деревья парка напоминали клыки чудовища, готового, казалось, в любой момент проглотить самолет, При тусклом свете фонаря проверили многочисленные гайки и болты, соединяющие детали неуклюжего сооружения. Летчик уселся в кабину, а его помощник начал проворачивать пропеллер. После нескольких неудачных попыток зажигание сработало — и двигатель мягко заурчал. Самолет, дребезжа и трясясь на ветру, потащился по аллее. «Бортмеханик» едва успел забраться в кабину.
Машина двигалась все быстрее и быстрее. Выбрав подходящий момент, пилот хотел было взять ручку на себя, но она не поддавалась. Несколько отчаянных рывков — и, к великой радости друзей, аппарат задрал нос, закачался и оторвался от земли.
Но как ни наваливался на рычаг юноша, он с ужасом видел стремительно приближающиеся деревья. Они, будто непреодолимая стена, встали между самолетом и еще темным небом. Пилот судорожно нажал на педаль газа. Самолет рванулся и, дрожа, словно испуганная лошадь, пронесся над самыми кронами. Первая опасность миновала.