В промышленности сельхозавры тоже не привились. Какое-то время говорили о пожирающих бокситы дюралезаврах для цветной металлургии – потом перестали. С транспортными мотоцерапторами тоже дело не пошло. Ареалом нанотехнологических чудищ оставалась сельская местность.
За исключением ненормальных экземпляров, для чего-то лезущих в город. И тем активнее, чем город крупнее.
Зачем, интересно? В городе обычно нет нужды опахивать канализационные люки, удобрять дома и окучивать фонари.
Загадка.
Одно ясно: массовый сбой какой-то. Разлад.
Вразумить психа перепрограммированием удавалось не всегда. Поначалу на улицах появились специальные машины с кипящими котлами, мигом окрещенные скороварками, – гнать сельхозавров вон из города струями перегретого пара. Сатирики приободрились. Послушать их, так выходило, что сельхозаврам в городе надо вставать на учет. Миграционная служба стойко терпела издевательства.
Обогнать сельхозавра по тротуару и раньше него выскочить на проспект не получилось – Геннадий Родионович уперся в оцепление. Омоновцы преграждали путь на манер фаланги. Впрочем, десятка полтора прохожих, кучкующихся возле стены пластиковых щитов, были настроены скорее иронически, нежели решительно. Поглядеть воочию на ликвидацию сельхозавра – ну кто откажется? А что с галерки, так это ничего. В партер все равно не пустят, да и рисковым надо быть человеком, чтобы туда полезть.
– Привет, физик! – раздалось над ухом.
Это был сосед по подъезду и приятель. Приятеля звали Рыбаба. Каким именем наградили его родители, помнили немногие, зато всем была широко известна его страсть к двум предметам: рыбалке и женщинам. О том, с какими трудами и приключениями ему доводилось вываживать либо то, либо другое, Рыбаба мог рассказывать часами.
Разговоры эти Геннадий Родионович пресекал, и быть бы ему у Рыбабы в опале, если бы не владевшая тем страсть: хоть разок обыграть «физика» в шахматы.
На худой конец – свести партию к ничьей.
– Из школы своей топаешь? – спросил Рыбаба.
– А ты с работы?
– Не, я завтра дежурю. – Рыбаба служил где-то охранником. – Сейчас с дачи еду. Карась в озере не берет, одно расстройство… Вышел из электрички, гляжу – сельхозавр. Я – за ним… Вечерком сыграем партийку, нет?
– Можно, – благосклонно согласился Геннадий Родионович.
– Часиков в шесть, а? Где всегда?
– Идет.
– А фору дашь?
– Бог подаст. Впрочем, можешь играть белыми.
– А…
Слитный вой сирен заглушил реплику Рыбабы. Из-за поворота вынеслись машины МЧС, закамуфлированные по-городскому под бетон и зелень, и затормозили с визгом. Из одних горохом посыпались служивые в касках и асбесте, другие же – огнеметные – навели стволы. На улице сразу стало топотно и тесно. Движения пластиковых щитов не потребовалось – зрители схлынули сами. Кончились те времена, когда зеваки скандалили, изо всех сил стараясь подобраться поближе к месту ликвидации. Кое-кто из тех, кому это удалось, мог и сейчас рассказать, как это приятно – попасть ненароком под брызги огненного плевка. А кое-кто уже ничего не мог рассказать.