Гаишники мало удивились прибытию старшего офицера УСИ, всесильного ведомства нового президента. Растаскивали искореженные в аварии автомобили, составляли протоколы и на присевшую «стрекозу» поглядывали с ухмылкой: чего-то ищут, а чего — не видно. А другие вкалывают. А за что — не видно. Когда же рядом сел другой вертолет, скрывать удивления они не стали: из него вышел сам красавец Воливач с Лубянки и беспечно двинулся к другому красавцу из Ясенево.
— Привет, Святослав Павлович, — сказал он обыденно. — Подумаешь, встретились — разошлись…
— Здравствуйте, Виктор Вилорович, — озадаченно ответил Бехтеренко. Шефа Управления разведок он не ожидал увидеть. Сам он был в полевой форме, а Воливач в цивильном костюме с иголочки.
— Пассажира с «ауди» шукаешь?
Тон вопроса настраивал на один ответ: не ищи, уже найден.
— На вас вся надежда, — ответил Бехтеренко. Шутка подразумевала истину. — Поможете?
Уже помогли, — простенько похвастался Воливач. — Интересно мне очень, чем все-таки твой шеф занимается?
Бехтеренко покраснел, словно уличили его в непотребстве.
— Не кручинься, Святослав Павлович. Игорь Петрович шибко замаскировался, от прежних товарищей отгородился, а мы с год как пасем и эту «ауди», и прочие бесхозные машинки. Эту именно вели от Москвы. Хозяин почувствовал хвост, но усилий не рассчитал. Результат — авария. Видишь, как закладывается? Работали вместе, четкость была, а теперь всяк в свою дудку дует.
— Это не ко мне, Виктор Вилорович, — смотрел под ноги Бехтеренко. — Я выполняю приказ непосредственного начальства.
— Не обижайся сразу. Твоего шефа уважаю, но в оперативной работе он зеленый. Передай на словах: надо бы встретиться, чтобы дурной работы не делать. Заодно и на пассажира поглядит. Может, и одолжу его Игорю…
Воливач пожал руку Бехтеренко и пошел к своему вертолету, оставив того огорченным.
Весть о поимке пассажира с «Ауди» сразу достигла Судских, и он без промедления поехал к Воливачу. На радушный прием не надеялся, зная, как ревностно бывший шеф относится к своей вотчине, поделенной ныне на посады. Приготовился сгладить обиды, однако застал Воливача в мирном присутствии духа: шеф разведок умильно поливал и удобрял плющи в своем кабинете, которых развел множество и гордился ими законно. Они густо увивали одну стену просторного кабинета, создавая иллюзию свежести и зеленого простора. Между плющами гнездились аквариумы с подсветками, неслышно компрессоры гнали пузырьки воздуха, экзотические рыбки лупили глаза через стекла. Порой Судских казалось, что Воливач вечен, как сам политический сыск, благодаря этой одомашненной обстановке, плющам и рыбкам, уюту кабинета, где во все времена разные хозяева решали не просто дела, а людские судьбы. Здесь правил бал Ежов, плел интриги Берия, властвовал Андропов. В пору Воливача история застыла, как Везувий на фото, но кто знает, какие невидимые глазу силы бурлят в недрах и когда вулкан проснется.