Судских не напоминал Гуртовому о себе недели две. Луна пошла на убыль, и он разыскал его.
— Я держу слово, Леонид Олегович. Пора.
— А я думал, это была шутка, — удивился звонку Гуртовой. — Всего лишь обмен моей свободы на некую услугу. Меня ведь невозможно излечить, я консультировался.
— Вот как? Когда я давал вам слово, я был уверен в обратном. Собирайтесь, завтра едем.
При всей запущенности его болезни уверенность Судских была твердой. Примеры отсутствовали, но Судских видел Гуртового другими глазами — он видел его молекулярный портрет, и та часть молекул, которая отказалась служить организму, требовала восстановления. Только и всего. Чудес не бывает, но бывают чудаки с иным зрением.
Судских привез Гуртового на Сорокапятку под надзор Аркаши Левицкого, к целебному родничку.
— Морковный сок, свекольный, родниковая вода, массаж, прогулки на свежем воздухе. Все, — выложил Судских.
— Вы шутите, Игорь Петрович, — не поверил Гуртовой, считая, что его попросту заманили в ловушку. — Зачем?
Хотите пари? Через месяц ни один врач ничего не обнаружит!
— Полцарства! — поддался его уверенности Гуртовой. — Но на чем строится ваша уверенность? Вы знахарь?
— На простоте лечения. У вас идет распад костного мозга. Средств регенерации ткани современной медицине не известно, а древней — да. Слушайтесь Аркадия беспрекословно. И верьте мне.
Морковь морковью, но Левицкий владел искусством китайского массажа древней философской школы, когда весь процесс лечения сводится к будированию кровеносных путей В этом Судских доверял Левицкому, а в целебные качества родничка верил свято.
Перед отъездом он спросил Гуртового:
— Вам не доводилось слышать фамилию Сладковский? Михаил Менделеевич?
Гуртовой вопросу не удивился, вилять не стал.
— Отчего же? Вполне. Если вас интересует его дочь — это другое дело. Протеже в группу переводчиков составил ей я. Ей вменялось познакомиться с вами во что бы то ни стало.
— И все же отец интересует больше, — настаивал Судских.
— Кремлевский астролог, — сжато ответил Гуртовой. — Личность малоизвестная. Знаю только, он умер в один день с Кагановичем.
— Есть определенная связь?