— А как на вкус?
— Плодов еще нет. Думаю, со следующим отбором появятся. Но листья и стебли уже можно употреблять в пищу, — пояснила она.
— Употребляете? — не скрывая иронии, спросил Гречаный.
— На фиг? — не смутилась она. — Это экспортный продукт. Дешево и практично, аборигены подчистую сметут в обмен на минералы.
Охранники, укрывшись за стеллажами, потешались откровенно. Повеселел и президент.
— Давай-давай, — погладил он по головке юннатку. — Знатный из тебя таланус выйдет. Экспортный!
Юннатка зарделась от похвалы, подолом прикрыв личико, к общему веселью. Гречаный поспешил вон.
— Все! — сказал он охранникам. — Насмотрелся, нанюхался, опыта огреб на всю оставшуюся жизнь. Пошли…
На следующее утро Гречаный выехал в загородную резиденцию и первым делом велел соорудить обычный парник.
— Никак беспринципиус таланус собираетесь выводить? — весело спросил охранник, с которым Гречаный обозревал молодежный центр.
— Обычную капусту, — кратко изрек Гречаный. — Дедовским методом.
Посещение центра напомнило ему фильм о «Титанике», его первый и последний рейс. Лайнер тонет с ужасной раной в борту, а в ярко освещенных салонах играет веселая музыка, танцуют беспечно пассажиры, не замечая крена.
Пассажиры?
Вот именно.
Как неожиданно немочь накатила на Оками, так удивительным образом и исчезла.
В день прихода на зеленую поляну они экономно распределили обязанности, чтобы заночевать в тепле и сухости: Кронид отправился поймать рыбы на ужин, Оками расчищал землянку под ночлег. Развели костер, перекусили наскоро и вместе взялись за убежище. Внутри находилась печурка, к ней пробивались они с энтузиазмом. В очередной раз вынося землю и всяческий хлам, Оками почувствовал недомогание. Мышцы тела набухли в одночасье, неимоверных усилий стоило двинуть рукой, ногой, и что там конечности — ворочать языком было мучительно, веки глаз поднять невмоготу.
Кронид растерянности не проявил. Первым делом он приготовил постель для Оками, заботливо уложил ее в спальник, каждые двадцать минут отпаивая целебным отваром, как учил Пармен. Что за болезнь навалилась на товарища, он знать не знал, однако именно такой сбор трав, снимающий воспаление мышечных тканей, готовил для отвара Пармен.
Ни разу не потревожив Оками, без треска и шума он освободил землянку от завала и торжественно затопил печурку. Кронид вышел поднести собранных заранее дров, а вернувшись вскоре, застал товарища в странной позе китайского болванчика.
— Ты почему поднялся, Оками? — взволнованно спросил он. — Тебе ни в коем случае нельзя вставать!