Собственно... собственно, сейчас у него нет того главного, что он создал за двадцать лет прошлой реальности — постоянного боевого состава, готового поддержать любую авантюру. И еще два года не появится. А ведь серьезная игра, можно сказать, началась именно сейчас.
Ну так что же делать-то?
«Что делать, что делать, — мрачно одернул себя Гарри, отсчитывая последние приседания, — Не нервничать!». Скоро рядом с пустой совиной клеткой лежали два письма.
Одно — Сириусу. Возможность писать крестному — еще одна милая радость обновленного мира. Гарри писал много, обнаружив, что теперь уже в чем-то совпал с Сириусом по увлечениям: беглец из мира магов как раз с большим удовольствием открывал для себя маггловский кинематограф. Ничего-ничего, они еще в двухтысячном на «Зеленую милю» сходят! Уж Сириусу-то понравится.
А вот второе было совсем коротким: «Уважаемый профессор Дамблдор! Извините, что я Вас побеспокоил, но у меня сегодня утром заболел шрам. С уважением, Гарри Поттер». Если это наведет директора на верные мысли — будет куда проще. С тем Гарри и спустился к завтраку.
Дурсли, как обычно, не радовали. Вернон загородился от недружелюбного мира консервативной, как он сам, «Дэйли Мейл», Петунья расчленяла грейпфрут. Гарри посмотрел на цитрус с вожделением — прежде всего потому, что сладостью тот не отличался. Махнуться, что ли, с Дадли — кекс на овощи? Он, в конце концов, сейчас и хагридову выпечку сожрет. Нет, застукают, да и чего портить предпоследний день.
Принесли письмо Молли, марками обклеенное, как афишная туба рекламой. Разумеется, Вернон не понял юмора и потребовал объяснений. Так-так-так... вот тут уже можно попробовать сыграть на изменение.
До этого дня Гарри вел себя с Дурслями, как с уполномоченными Визенгамота — ни в чем не признавался, ничего не сообщал, ни за чем не обращался, делал вид, что все в порядке. Но, в конце концов, это уже предпоследний день.
— Дядюшка, тетушка, — начал Гарри кротким голосом совершившего очередное должностное преступление, — видите ли, суть дела в том, что я поеду на Чемпионат в любом случае.
Вернон немедленно покраснел с легким отливом в оранжевый, Петунья набрала воздуха в легкие.
— Но! В благодарность за то, что вы для меня делаете, — Гарри вовремя задавил усмешку, приберегаемую для допросных, — я бы хотел уберечь от повреждения вашу собственность — и репутацию. Вы ведь не хотите, чтобы к вам во двор явилась дюжина людей в мантиях, пускающих фейерверки так, как вы посматриваете на часы?
— Да пусть... пусть только эти ненормальные попробуют... да я...