Когда выяснились обстоятельства трагедии, отохались знавшие Гену молодым и жизнерадостным, а друзья скинулись на шикарный памятник, бывший майор Студеникин уехал отдыхать на курорт у Мертвого моря, подлечить здоровье. Отдыхал он степенно и без шума, как человек, который о птице счастья помалкивает.
Генерал Лебедь в очередной раз оказался в финансовом тупике, в очередной раз обозвал Судских треплом и просил не попадаться ему на глаза.
Как всегда, хорошим несчастьем распоряжался хитромудрый сатана, дурача людей запутанными тропами..
Середина лета щедро потчевала землю всеми своими прелестями, и если бы не в таком буйном разгуле и неумеренном количестве — жить бы и радоваться. Африке — сады, Чукотке — лето, тишину Огненной Земле, и вообще благодать всей планете. И хижинам мир, и дворцам покой. Но Китай тонул в обильной соде, и Европе горели от яростной жары — злаки, сотрясало американский материк, а в безмятежной Австралии неизвестный вирус поедал поедом без разбору живность.
Что случилось в небесной канцелярии?
А кому из атеистов или служивших Мамоне до этого дело? Были заботы поважнее: мировой финансовый кризис, глумливее серо-зеленых водорослей, медленно и уверенно забивал поры живого организма планеты, и организм этот начинал задыхаться.
Кавардак в России касался всей планеты. Те. кто создал его искусственно, все еще не хотели сознаться себе, что посеявшим ветер бури не миновать и на самом распрекрасном унитазе не отсидишься.
Сатана готовился к балу.
Со смертью Геннадия для Судских расширилась полоса неудач и скитаний. Первым вестником явился один из подручных хозяина и пробурчал, пряча глаза, что квартира будет продаваться и надо бы съехать побыстрее. Хорошо хоть навестил добродушный Луцевич и простецки предложил перебраться к нему, пока жена с догиней Дуськой на даче. Этого не сделаешь: вычислят, тогда невольно принесешь хорошему человеку неприятности. А неудача с поездкой Геннадия в Израиль напрочь лишила его возможности посетить приглашавшего до того Лебедя. К своим сослуживцам Судских не обращался из-за принципа, чтобы не гнать волну раздора между милицией и УСИ в смутную пору. Он общался только с Григорием Лаптевым и только в чрезвычайных случаях.
Честное слово, как сирота! Изгой… На люди не выйти, друзьям не позвонить. Оглушенный срок оставления квартиры заканчивался через два дня: это он Крокодилу был нужен, а крокодильчикам до него дела нет. Из оставленных на пропитание денег оставалось около пятисот рублей… И до того не хочется побрататься к Буйнову! Не по нему их раскладки, куда придут националы, он знал, и эту кашу его силком не затянешь. Вчера Буйнов звонил и уже настойчиво приглашал перебираться. Судских выпросил пару деньков на сборы. Вот они, дна дня — суббота и воскресенье… А дальше — как у Высоцкого: «…и пошла она к нему, как в тюрьму». Не пойдет Судских и подчинение Буйнову.