Я посмотрела на него и рассмеялась. “Я бы сказала, что у тебя просто идеально развратный рот”.
Его глаза потемнели, и он нагнулся, чтобы поцеловать меня. “Останься. Пожалуйста, Лепесточек. Я бы хотел заняться с тобой сексом с утра, пока ты ленивая и сонная”.
“Я не могу, Макс”.
Он долго смотрел на меня, затем отвернулся, и поднес бутылку к губам, бормоча: “Он действительно заморочил тебе голову”.
Я почувствовала, как с моего лица сползла улыбка. “Будет лучше, если ты не станешь искать оправдание тому, что я хочу, чтобы наш секс оставался только в рамках секса. Да, Энди запудрил мне мозги, но это не та причина, по которой я не хочу остаться на ночь”.
Я посмотрела на него с секунду, перед тем, как снова нацепить улыбку на свое лицо. “Мне так интересно, что ты устроишь на следующей неделе”.
К тому моменту, как я добралась домой, пик удовольствия от нахождения с Максом превратился в незнакомую боль под ребрами. Я бросила свои ключи и сумочку в коридоре и прислонилась спиной к стене, вглядываясь в кромешную тьму своей гостиной. Моя квартирка была маленькой, но за эти несколько месяцев в Нью – Йорке, она больше ощущалась для меня как дом, нежели та, роскошная квартира, в которой я жила с Энди на протяжении почти пяти лет.
Но этим вечером, от этой громкой музыки и отблесками света на зданиях, смехом и криками празднования с улицы, впервые с момента моего переезда, в этой крохе я чувствовала себя совершенно одинокой.
Не включая свет, я разделась, прошла в ванную комнату и встала в тесную душевую кабину. Я залезла под горячую воду и закрыла глаза, надеясь, что шум воды вытеснит шум в моей голове.
Это не помогло. Мои мышцы были напряженными и болели, а тупая боль между ног постоянно заставляла мои мысли возвращаться к Максу.
Я никогда прежде не относилась к тем девушкам, которые зацикливались на мужчинах, но сейчас, казалось, со мной происходило именно это. Макс был не только шикарным, он был еще и милым. И я знала, что именно секс сделал нас совершенно совместимыми. Я все еще с трудом понимала эту свою новую одержимость – когда он смотрит на меня, или может, когда на нас смотрят другие – но эта потребность поднималась надо мной словно пар над кожей: теплый, волнующий, и неопровержимый.
И Макс, казалось, принимал это, даже перенимал настолько легко, насколько он делал все в своей жизни.
В то время, как мои отношения с Энди были, скорее, показными для публики, Макс словно понимал мое незнакомое желание быть увиденной, при этом уважая мое право на личное пространство. Для такого плейбоя, каким являлся Макс и совершенно неправильного, во всех смыслах, для меня мужчины, он давал мне испытывать то, чего я никогда не осмелилась бы испытать с Энди. Неужели все было так просто? Неужели я держала Макса на расстоянии, потому что все, что было у меня с ним, полностью отличалось от того, что было у меня с Энди? Мои отношения с Энди изначально строились на лжи, и были лишены всяких чувств. Мои отношения с Максом были намеренно простыми, но когда я видела его даже издалека, в моей груди словно загорался факел.