Когда измученный старик уснул, Ринхорт спросил:
— И что теперь?
— Что? — зевая, переспросил я.
— Куда ты собираешься идти? Или решил всю жизнь помощником кладбищенского смотрителя работать?
— Пока он не поправится, придется.
— Не придется — набегут другие дарэйли. Следы остались. И тебе не жить, и старику.
— И что бы нас в покое не оставить, зачем мы с дедом нужны вам? — равнодушно спросил я, но сон как рукой сняло: тут было от чего насторожился.
— Теперь уже не "вам", а — им, — улыбнулся рыцарь. — Хотя бы затем, что ты освободил меня от рабства. Думаешь, они такое простят? Я уже не говорю о том, что убит Гончар.
— Не понимаю, почему ты сам не освободился, Ринхорт. С твоей-то силищей!
Он опустил голову.
— Это невозможно, принц.
— Я не принц! — с тихой яростью прошипел я.
И как этот дарэйли меня вычислил? Одного жреческого ножа, с которым я не расставался по дурости, для этого мало, да и был он уже не в моих руках, иначе Ринхорт не напал бы на старика. Нож можно потерять и найти. А кольцо я спрятал. И, даже если Ринхорт его почуял, пусть докажет, что оно имеет ко мне какое-то отношение. У меня что, на лбу написано "Принц Ардонский"?
Видимо, со злости вопрос этот был мной озвучен, потому как рыцарь ответил с язвительнейшей усмешкой:
— А ты себя видел со стороны?
Мстительный у него характер, оказывается. Запомним.
Дарэйли повел рукой в воздухе и выловил из пустоты серебряную полированную пластину с ладонь величиной. Протянул мне с той же кривой ухмылкой:
— На, полюбуйся.
В зеркале отразилась физиономия незнакомого, почти взрослого парня — бледная, худая, злобно перекошенная. На высоких скулах горел лихорадочный румянец. Темно-серые глаза налились кровью, губы презрительно морщились, неровно обрезанные черные волосы торчали во все стороны, а у правого виска словно воткнули серое перо. Похоже на седую прядь. Но на лбу — никаких надписей, между прочим.
— И что? — налюбовавшись на этого урода, я поднял глаза.
Ринхорт нахмурился:
— А ты не видишь?
— Что я должен увидеть?
— У тебя на лбу…
Я почти зарычал:
— Издеваешься?
— Тихо, тихо, — он поднял ладонь, и усмешка мгновенно соскользнула с его лица, как ящерка с камня. — Старика разбудишь. Не знаю, почему ты не видишь, но у тебя между бровей есть пятно с ноготь величиной. Бледное, почти незаметное. Такое же, как было у Ардонских львят. В смысле, у наследников Ионта Завоевателя. Все жрецы Эйне знают об этой особой примете.
— Никогда не замечал, — растерялся я. — Ни у себя, ни у брата.
И тут мерзкий демон захохотал, забыв о спящем смотрителе:
— Вот ты и попался! Легко же тебя обвести вокруг пальца, принц. Но я не выдам тебя даже под страхом смерти, — и дарэйли поклялся, положив ладонь на рукоять меча.