— Вы с ней рядом садитесь, молодой человек! — пожелала контролёр.
— Выдра ненасытная; гюрза; матерь божья, дай ей проказу; матерь божья, царица небесная, дай ей проказу; ненавистная, — распространялась нищая, спускаясь по ступеням. На платформе женщина с забинтованной ногой делала первый шаг.
— Да как же я пойду, — говорила она окружившим её милиционерам, мужчине в штатском и сотруднице «скорой помощи».
дерево
В нашей округе ведется строительство и прокладываются коммуникации: роют траншеи, ломают тротуары, вырубают зелёные насаждения. На проводе, соединяющем один дом с другим, повис обрубок ветви. Наверное, провод висит на этом месте давно, может быть, более двадцати лет, так что древесина обхватила его собой. Рабочие не смогли разъединить искусственное и естественное, они обрубили ветвь с двух сторон, уничтожив дерево, из которого она росла. Дерева больше нет, дерево было пространством, которое изменилось: место дерева занял подвижный воздух. Можно сказать и так: раньше пространство было здесь плотным и непроницаемым для людей и животных, а теперь оно разредилось. Можно сказать и по-другому, всё равно дерева больше нет.
красота
Перемещаясь на трамвае к метро малоснежной зимой, я часто разглядывал голые деревья, заслоняющие голые дома, и думал о том, что, если присмотреться, эти дома и деревья по-своему красивы, и в них есть серьёзный смысл.
Однажды ночью выпал снег, и утро было с синим небом, а всё было белым и объёмным — и земля, и стоящие на обочинах и во дворах автомобили, и различные виды кустарников, и полные висящих семян ясени, и коротко стриженые тополя, и берёзы, прижимавшиеся к стенам домов так, что было видно, насколько они переросли эти здания. Мне очень понравилось разглядывать и ощущать эту красоту, которая являлась просто красотой, без пояснений и условий. Белым-бело.
выносят
Большинство городских автобусных маршрутов в городе Арзамасе, в котором я родился и вырос, проходит через Соборную площадь. Когда автобус выезжает на неё в тёплое время года, многие пассажиры смотрят направо, на вход в летний собор, а в холодное время года — налево, на ступени стоящей напротив зимней церкви. Дело в том, что у дверей храмов ставят крышки гробов отпеваемых внутри людей. Пассажиры пытаются рассмотреть фотографии, прикреплённые к крышкам, и вздыхают, когда крышек, украшенных крестами из лент, очень много или когда они небольшого размера.
В декабре мы покупали на площади цветы для кладбища. Мы держали гвоздики и ждали отца, который должен был подойти. Престарелая женщина, шедшая на кривых ногах со стороны собора, сказала нам: «Идите! Счас выносят!» Мы сделали вид, что не обратили на неё внимания. Она подошла к нам, заглянула в глаза с соболезнованием и повторила: «Идите! Счас уж выносят!»