Этот рукав реки показался мне мрачным. Вода здесь была черная от ила, из нее под стеной тростника неподвижно торчали желтые кувшинки . В камышах все время что-то шелестело - или ветер , или дикие утки . Жужжали тучи комаров , и темнело все больше, чем больше они донимали . Видимо , берега пролива были топкие . Я не видел ни тополей , ни ив. Здесь стоило поставить палатку .
Я поплыл дальше, а так как уже начиналась ночь, то зажег на повороте «самовы» фары. Еще один поворот и вдруг у меня перед глазами открылся огромный плес главного русла Вислы, - казалось, бесконечный . Тот берег реки , видимо, очень далекий , утонул в ночной темноте. Слева от меня , у края тростника , белела длинная песчаная коса.
Здесь - решил я. И пристал к косе. Вытащив машину до половины на берег , так что задние колеса остались в воде , я побрел по песку искать место для палатки. Под моими ногами хрустела белая галька , намытая водой. От косы тянулся берег Вислы , поросший травой, он становился выше и выше , до самого леса.
Я вытащил из машины сумку с палаткой, спальный мешок , резиновый надувной матрас , два одеяла и еще жестяную коробку с едой и туристическую плитку. Потом снова подвинул «сама» на воду , завел мотор и , взяв разгон , вовсю вогнал машину в тростник . Грубая стена камыша окружила и спрятала ее . Я бросил якорь в воду и вытащил из зажигания ключ , - теперь никто посторонний не сможет сдвинуть «сама» с места.
Я разделся и хотя это было не очень приятно, полез в воду, держа в руке одежду. Пролив оказался достаточно мелкий - вода достигала мне чуть выше груди. Ноги вязли в иле, путались в тростниковых корнях, но я все-таки одолел те несколько шагов , отделявших меня от косы .
Мокрый и голый, я взобрался на песок и тотчас оделся, потому что замерз так, что щелкал зубами . Быстрее взялся натягивать палатку. Делал это кое-как , наскоро поставил средние стойки и закрепил их кое-где кольями. Потом я почувствовал , что не имею ни сил ни желания варить ужин. Смог только надуть резиновый матрас и развернуть спальный мешок , влез в него, укрылся двумя одеялами и сразу же заснул.
Дважды я просыпался от глухого рева сирен пароходов , проходящих рекой . Более ничто не нарушало моего спокойствия .
Спал я до девяти утра.
Солнце поднялось уже высоко и ярко светило . Начинался хороший летний день. Я прошелся песчаной косой и отправился в камыши , чтобы убедиться , что с моим «самом» все в порядке и он стоит там , где я поставил его вчера.
- Вот мое королевство, - говорил я себе, прохаживаясь песчаным берегом.