«Предупредить сельские партийные и советские организации, — говорилось в постановлении, — что всякое ослабление борьбы с бегством будет рассматриваться как прямое содействие срыву мероприятий партии и Советской власти на селе со всеми вытекающими отсюда последствиями»[336].
В приложении к постановлению крайкома ВКП(б) определялась дислокация оперативных заслонов и опергрупп по борьбе с бегством на выходах из края в северных районах, внутри края и на выходах из края в Закавказье.
23 февраля 1933 г. крайком партии в одном из документов вынужден был признать факты «прямого голодания» в «отдельных» станицах края, в это время был уже массовый голод — в январе 1933 г. умерло от голода 17693 человека, в феврале — 25 049 человек. В 1932 г. в эти месяцы количество умерших составляло соответственно 8673 и 8140 человек, т. е. в три раза меньше.
Крайком по степени тяжести голода разделил районы на три категории: «особо неблагополучные», «неблагополучные» и «прочие». К первым отнесены 13 районов (10 районов Кубани, 2 — Ставрополья и один — Адыгеи). К неблагополучным — 20 районов, в том числе 6 кубанских, 7 донских, 7 ставропольских. Остальные («прочие») распределялись так: кубанских — 4, донских — 7, ставропольских — 4[337].
В то время как крайком признавал «прямое голодание» в отдельных станицах, М.А.Шолохов писал И.В.Сталину: «Вешенский район (на Дону) идет к катастрофе. Скот в ужасном состоянии. Что будет весной — не могу представить даже при наличии своей писательской фантазии... Большое количество людей пухлых. Это в феврале, а что будет в апреле, мае»[338].
А в это время Сталин, выступая на Первом всесоюзном съезде колхозников-ударников (19 февраля 1933 г.), говорил, что «главные трудности уже пройдены, а те трудности, которые стоят перед вами, не стоят даже того, чтобы серьезно разговаривать о них... ваши нынешние трудности, товарищи колхозники, кажутся детской игрушкой»[339].
И это говорилось тогда, когда многие тысячи колхозников голодали и умирали от голода!
Что касается февральского письма Шолохова Сталину, то 8 марта 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) командировало М.Ф.Шкирятова в Вешенский район «для обследования причин тех недопустимых перегибов по линии хлебозаготовок, которые были допущены местными работниками и представителями краевых органов»[340]. Однако перегибы продолжались, а голод обострялся.
Начальник политотдела Ейской МТС в одном из донесений сообщал: «Состояние людей в январе 1933 г. (в момент организации политотделов. — Авт.) было жутким. За январь-апрель по ряду колхозов умерло от 365 до 290 человек. Итого по четырем колхозам — свыше 1000 человек. В Ейукреплении был ряд случаев трупоедства и людоедства своих близких и родных. Трупы разворовывались с кладбища».