Спустя полвека Е. Д. Черменский полностью присоединился к точке зрения Мордвинова. Мнение «многих буржуазных историков» о том, что Распутин был «всемогущим фаворитом», «некоронованным действительным правителем России», определявшим якобы все поступки и политику последних Романовых, мнение, «известную дань» которому «отдали и некоторые советские историки» (М. Н. Покровский, В. П. Семенников, А. Л. Сидоров, Я. Темкин), не более как легенда. На самом деле, «вследствие своей феноменальной необразованности» Распутин «никакой политики не делал и не мог делать». «Обычно Распутин лишь искусно вторил отзывам царя и царицы о намечаемых ими кандидатах». В доказательство приводится пример с Витте. «Английский историк Н. Фрэнк- ленд прав,— пишет Е. Д. Черменский,— заявляя, что советы Распутина были „отражением того, что уже было в голове царицы... Он не формировал ее мнений'*». Более того, все обстояло как раз наоборот — не ставленники «старца» зависели от него, а он, Распутин, был всего лишь «удобным орудием» в руках князя Мещерского, А. Н. Хвостова, Б. В. Штюрмера, П. Г. Курлова, А. Д. Протопопова и др.>м
В этой связи следует напомнить известные слова В. И. Ленина „ о «царской шайке с чудовищным Распутиным во главе ее»>54. Ленинская оценка не публицистический прием, она полностью подтверждается документами. Так, переписка достаточно убедительно опровергает тезис Е. Д. Черменского. Факты показывают, что утверждение о Распутине как об орудии Штюрмера и других несостоятельны. Судьба всех перечисленных Е. Д. Черменским лиц полностью зависела от отношения к ним «старца». Хвостов и Белецкий, как мы увидим, немедленно потеряли свои посты, как только обнаружилось, что они перестали быть лояльными к Распутину. Штюрмер и Протопопов не просто подчинялись Распутину, а пресмыкались перед ним. Е. Д. Черменский игнорирует тот факт, что положение любого фаворита при любом дворе, как бы оно ни было прочно на данный момент, перманентно находится под угрозой. С одной стороны, он полностью зависит от благорасположения монарха, привязанности которого в зависимости от каприза или давления могут измениться в любую минуту; с другой — фаворит
всегда предмет величайшей зависти конкурентов или враждебной клики, интригующих против него. Поэтому он постоянно должен быть начеку, проявлять осторожность и гибкость. И несомненно, главное его тактическое орудие — всегда «искусно вторить отзывам царя и царицы о намечаемых ими кандидатах», хотя на самом деле эти кандидатуры подсказаны им. В этом и состоит искусство фаворита — не только не задеть самолюбия своего высокого патрона, но и представить его в собственных глазах в самом выгодном свете. Царские, королевские, шахские и прочие фавориты всех времен и народов вели себя именно так, как вел себя Распутин.