ционные слои общества, на феодальное — по-нашему черносотенное — дворянство... Изнеженная, развращенная, выродившаяся — эта общественная группа являет собой яркий образец самого гнусного паразитизма... Сохранение крепостнического хозяйства, I дворянских привилегий и самодержавно-дворянского режима — i вопрос жизни и смерти для этих мастодонтов и ихтиозавров, ибо ; „зубры"—для них слишком почетное название»"
>9.
Таким образом, главная цель камарильи состоит в сохранении существующего режима — источника ее и благополучия. Однако разложение царизма зашло в последние годы его существования так далеко, изоляция камарильи от подлинной жизни страны и ее проблем была столь необратимой, что лишь небольшая часть придворных кругов, движимая инстинктом самосохранения, считала необходимым задуматься о судьбах режима и как-то вмешаться в политику царя.
Людей, оказывавших сколько-нибудь серьезное политическое влияние на Николая II, было очень мало.
На это явление обратил внимание Шавельский. Описывая окружение царя в ставке, он констатировал: свита — люди «„благонамеренные", в большей или меньшей степени ему преданные, но у лучших из них недоставало мужества говорить правду и почти у всех — государственного опыта, знаний, мудрости, чтобы самим разобраться в происходящем и предостеречь государя от неверных шагов» >120. И далее шел ряд персональных характеристик, очень метких и верных.
Дворцовый комендант Воейков был самым ловким из царского окружения, но имел дурную привычку расценивать события легковесно —«грозные тучи принимать за маленькое облачко». По части парада или коммерции перворазрядный делец, в делах государственных он «был недалек и легкомыслен». Самый умный — царский лейб-медик профессор Федоров, но его девиз —«моя хата с краю». Флаг-адмирал Нилов открыто высказывал свою вражду к Распутину. Несмотря на это, отношение царя к нему (в отличие от царицы) оставалось по-прежнему доброжелательным, «но и только». Нилов был человеком со странностями и путаным языком. ‘ К тому же горький пьяница.
Гофмаршал В. А. Долгоруков «слишком прост умом», чтобы пользоваться каким-то влиянием. Комендант конвоя граф Л. Н. Граббе выглядел весьма колоритно: «заплывшее жиром лицо, маленькие, хитрые и сладострастные глаза». Еда, вино, женщины, чтение скабрезных романов — единственное, что его интересовало. Любимый партнер царя для игры в кости. Для того чтобы быть советчиком, у него не хватало ни ума, ни опыта, ни интереса к государственным делам. «Начальник походной кан- J целярии, флигель-адъютант полковник Нарышкин всегда молчал»./ Граф Шереметьев не шел дальше формального исполнения^ обязанностей дежурного флигель-адъютанта. Генерал Максимович (в ставке с 1916 г.) «на редкость бесцветный». «Красавец» Саблин в ставке держался скромно, но Нилов и Федоров «неоднократно» предупреждали автора, чтобы он с ним был поосторожнее— распутинец