Татьяна зевнула еще раз, потерла сонные глаза и спросила:
– Может, тебе все-таки в спальне постелить?
На диване, поди, неудобно.
– Нет, мне там Шурик мерещиться будет, – замахала я руками.
– А ты ложись в гостевой. Она на втором этаже.
Там кровать хорошая. Белье я сегодня поменяла.
– Мне кажется, я не усну. Какой, к черту сон, после всего этого.
– Постарайся заставить себя. Завтра нужно встать бодрой, полной сил. Тебе же за рулем сидеть!
Татьяна пожелала мне спокойной ночи и ушла. Я небрежно сдернула безвкусное, расшитое огнедышащими драконами шуршащее китайское покрывало с широкой двуспальной кровати, походила по спальне из угла в угол, выключила раздражающе яркий верхний свет (достаточно лампы в изголовье), легла и уставилась в потолок.
Рядом, на тумбочке, лежал томик Оскара Уайльда. Подтолкнув под спину подушку, я взяла его и принялась не спеша перелистывать страницы. «Счастливый Принц», «Соловей и Роза», «Мальчик-звезда»… «Кентервильское привидение». Последний раз я читала его в детстве. «Материально-идеалистическая история». Вот как?
А мне-то казалось, что это сказка… «Смерть, должно быть, прекрасна. Лежишь в мягкой сырой земле, и над тобой колышутся травы, и слушаешь тишину…» Перед глазами явственно предстала сосна, под которой мы с Танькой закопали Шурика.
«Ритусик», – позвал меня дребезжащий старческий голос. Волосы на моей голове зашевелились.
«Ритусик…»
Уайльд полетел в сторону. Ну его, этого мистика!
Я вскочила и подбежала к окну. На улице фонарь освещал дорожку, ведущую к гаражу. У въезда в гараж, невидимый отсюда, стоит Шуриков джип.
Завтра утром заведу его и уеду. А сейчас дочитаю Уайльда, чтобы перебороть страх!
«Едва слышно вскрикнув от радости, он поднялся на ноги, взял ее руку и, наклонившись со старомодной грацией, поднес к губам. Пальцы его были холодны как лед, губы жгли как огонь, но Вирджиния не дрогнула…» Молодец, храбрая девочка, и я буду такой. А пальцы у Шурика и в самом деле были до омерзения холодные… Такие бывают только у стариков и.., и у покойников.
«Папа, – сказала Вирджиния спокойно, – я провела весь вечер с духом. Он умер, и вы должны пойти взглянуть на него. Он был очень дурным при жизни, но раскаялся в своих грехах и подарил мне на память эту шкатулку с чудесными драгоценностями». Шурик тоже был очень дурным при жизни… А в грехах он раскаяться не успел… Ну да ладно, закажу ему службу в церкви, хотя, наверное, уже поздно. Жарится мой Шурик теперь на сковородке в аду. Что же касается драгоценностей… Бриллиантовое кольцо, такие же серьги, бижутерия от Сваровски… Нет, бижутерию дарил не он. А кто? Не помню уже. Мужчины в моей жизни менялись часто… О, я для них всегда желанна, всегда…