— Ну как, друзья, — непринужденно обратился Джагфар к гостям, — зайдем прямо в дом или прогуляемся на берегу? Хозяева согласны на любой вариант.
И Дидаровы, и Джагфар почему-то смотрели выжидательно на седоватого человека. «Значит, он более именитый гость», — безошибочно определила Гаухар и теперь острее почувствовала свою неловкость перед незнакомой супружеской парой: как держаться с ними, — важничать, как и они, или, наоборот, подчеркивать собственную простоту и приветливость?
— В дом всегда успеем, а сейчас, пока не стемнело, полюбуемся на Волгу, — решил за всех гость, поблескивавший золотой оправой очков.
— Что ж, будь по-вашему, — согласился Джагфар. — Прошу — вот по этой тропинке. Она выводит прямо к Волге, потом петляет вдоль берега. Пусть каждый идет, как ему нравится, — нам и торопиться некуда, и чинность соблюдать ни к чему.
— Я не первый раз здесь, — оглядевшись, сказал Дидаров, — и все же не боюсь повториться: вы в раю живете, друзья, Вот эти сосны просто великолепны! А воздух… настоящий источник озона! Особенно легко дышится после завода. Право, никакой санаторий не нужен, будь он хоть на самом берегу моря.
Дидаров не уставал восхищаться все новыми картинами волжской природы, ярко освещенными лучами закатного осеннего солнца. Особенно восторгался он могучей рекой, переливающейся всеми цветами радуги. — Ничего не скажешь, наши хозяева умеют находить "н ценить красоту, — продолжал он. — Я уроженец Урала, там тоже немало изумительных мест. Особенно хороши и величавы сосны в горах. В молодости мы не умеем, замечать красоту, среди которой родились и выросли. То же самое было и со мной. А вот теперь никак не выберусь на Урал. — Он покачал головой, словно снисходительно укоряя себя, и закончил с улыбкой: — Вот и приходится завидовать друзьям, их вкусу и пониманию природы.
— Ну, и тебе, Исрафил, есть чем поделиться с друзьями, — с той же легкой шутливостью ответил Джагфар.
— Не знаю уж, чем я богат.
— Ну как же… Вспомни, например, как интересно ты рассказывал о происхождении своей фамилии. Лично я готов с удовольствием еще раз послушать.
— Что ж, — охотно согласился Исрафил, — если не наскучило, почему не рассказать, коль уж напомнили о родных краях… О моем дедушке говорили, что он был своенравный, даже взбалмошный человек. Слово свое недорого ценил — что взбредет на язык, то и болтает. Говорили еще, что ему ужасно хотелось стать муллой, — од всячески старался показать, что очень сведущ в вопросах религии. Спорщик был невозможный, от восхода до заката солнца мог отслаивать свое превосходство в знании тонкостей шариата. В юности он какое-то время обучался в медресе, успел нахвататься религиозной схоластики. Но из медресе его довольно скоро выставили — дума го, что причиной тому была бедность ученика, вероучители не очень-то жаловали бедняков… Но тебя, Джагфар, больше всего интересует происхождение моей фамилии. Действительно, Дидаровы не встречаются среди татар. Корневой смысл этой фамилии невозможно установить. Некоторые грамотеи из числа наших общих знакомых склонны принимать меня за уроженца Кавказа, будто бы в Северной Осетии встречаются Дидаровы. Но ведь народ в словотворчестве не всегда идет от географии. Полагаю, что в данном случае решение загадки надо искать в необычайно быстрой речи моего покойного деда. Мысль у него не успевала за языком. И, как многие скороговоры, он часто вставлял в свою неудержную речь бестолковую частицу. А именно — «да-ди». О нем говорили: «Трудно что-либо понять, только и слышишь «ди да «ди», — и за дедом укрепилось прозвище «Дидади». Отсюда уже недалеко и до образования фамилии Дидаров. Вот так оно и получилось Должно быть, Исрафил получил в наследство от деда словоохотливость. Он так увлекся своим незамысловатым рассказом, что все убыстрял и убыстрял шаг. Разумеется, Джагфар, как хозяин, не мог отставать от гостя и вскоре остался единственным слушателем» таи как остальная часть компании поотстала.